Сергей Миронов

На кого ориентироваться России?

«Парламентское обозрение», 11 октября 2007 года

— О системном кризисе западной цивилизации говорят немало: кризис экономический, культурный, мировоззренческий, а главное, духовный, в основе которого лежит идеология потребительства, ведет к коллапсу западной цивилизации. Не кажется ли вам, что, ориентируясь на Запад, Россия пытается «запрыгнуть в горящий поезд»?

— Прежде всего, давайте не будем преувеличивать слухи о смерти западной цивилизации. Особенно с учетом того, что мы сами пока не являемся примером устойчивого духовного, культурного и экономического процветания.

Издержки массовой культуры и потребительского подхода к жизни, конечно, неоспоримы, но они меркнут перед доказанной самим ходом человеческой истории эффективностью демократии как общественного устройства, величием гуманистической традиции, мощью экономики Запада. Причем сила ее не столько в количестве производимой продукции, сколько в качестве и в способности создавать инновационные новшества, осваивать новые пространства деятельности.

Что же касается ориентации России, то тут я отчасти разделяю критичность формулировки вопроса. Только «поезд», на мой взгляд, не «горящий», а чужой. Ориентироваться России нужно на себя, на сущность российской культурно-исторической целостности — на стремление обретения духовного единства нации и социальной справедливости как высшей правды жизни. Однако эта ориентация должна быть устремлена в будущее, а не в прошлое. Многие десятилетия Россия жила для других, теперь нам нужно на практике освоить понимание того, что жить для других, конечно, можно, но лучше жить для себя, решать свои проблемы.

— Для России сегодня характерен западноевропейский рационально-прагматический подход к рождению детей, когда появление новой жизни напрямую соотносится с уровнем материального благосостояния родителей. Вместе с тем во многих странах исламского мира уровень жизни значительно ниже европейского и даже российского, что тем не менее не мешает рождению более пяти детей в одной семье. С чем, на ваш взгляд, связана такая полярность взглядов на один и тот же вопрос?

— С точки зрения статистики, чем беднее страна, тем выше там рождаемость, чем выше уровень жизни — тем меньше детей появляется в средней семье. Если посмотреть на разные социальные группы в рамках одного общества, то, по оценке социологов, чем выше уровень благосостояния и образования, тем меньше число детей в семье. Но жизнь богаче идеологических схем. Уровень благосостояния — существенный, но не единственный и далеко не главный фактор, влияющий на уровень рождаемости в той или иной стране, а тем более в конкретной семье. Дети рождаются и в семьях прагматиков, где родители озабочены, прежде всего, материальным благополучием и карьерой, и в тех семьях, где супруги, главным образом, живут духовными интересами. И сколько их будет в той или иной семье, зависит от самых разных причин. Думаю, что специалисты в сфере демографии, психологи, социологи будут и в дальнейшем изучать сложный комплекс проблем, связанных с оценкой влияния на количество детей в семье уровня дохода, образования родителей, их мировоззрения, ценностных ориентации, национальных традиций, религиозных убеждений и других социокультурных установок.

Я убежден, что самой важной проблемой для России является демографическая. Недопустимо односторонне подходить к ее решению, уповая только на материальные стимулы повышения рождаемости или делая упор исключительно на духовно-нравственные мотивы.

В Послании Федеральному собранию Российской Федерации Президент России указал, что если мы действительно хотим сделать для граждан что-то полезное и нужное, то нам следует сосредоточиться на решении важнейших для страны проблем, и одна из них — демографическая. Как точно выразился А. Солженицын, в широком смысле это — «сбережение народа». В обществе есть консенсус в понимании того, что мы должны в первую очередь решить именно эту, ключевую для всей страны, проблему, подчеркнул президент.

Представление о «сбережении народа» как ключевой проблеме страны нашло выражение в разработке и реализации приоритетных национальных проектов и в мерах, нацеленных на решение демографических проблем. При этом надо заботиться и о повышении рождаемости, и о снижении смертности, об эффективной миграционной политике. Предприняты важные меры в области демографической политики, предполагающие увеличение размеров ежемесячного пособия по уходу за ребенком до полутора лет, введение частичной компенсации родительской платы за дошкольное образовательное учреждение, а также материальную поддержку семей, принявших на воспитание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Принципиально новая форма стимулирования рождаемости — это предоставление женщинам, родившим второго и последующих детей, «материнского капитала».

Идея кардинального повышения выплат за рождение второго и последующего ребенка и реальной материальной поддержки семьи назрела в стране уже давно. Это одна из программных установок партии «Справедливая Россия», которую мы последовательно и упорно отстаиваем на всех уровнях власти. Сейчас для этого в стране имеются все необходимые социально-экономические предпосылки — профицитный бюджет и растущий Стабилизационный фонд. Закладывая правовую основу этого механизма, следует с самого начала сделать его максимально простым, а главное — понятным людям.

Важно правильно сочетать различные формы и методы социальной поддержки семей, воспитывающих детей, с формированием в обществе атмосферы уважительного, бережного отношения к семье, семейным ценностям, материнству и отцовству.

Говоря о повышении престижа прочной семьи, воспитании нравственно и физически здоровых детей, важно помнить о большом духовном потенциале христианства, ислама, буддизма, других традиционных религий народов России. Все без исключения конфессии осуждают аборты, пропаганду безнравственности, поддерживают идеал семьи, призванной быть подлинной школой нравственности, формировать правильное отношение к ближним, к своему народу, к обществу в целом.

Реализация задачи «сбережения народа» требует серьезной и взвешенной законотворческой работы. Убежден, что повышение авторитета семейных ценностей — одна из тех сфер, где жизненно необходимо тесное сотрудничество государственной власти, общества и традиционных религий. В Совете Федерации в марте 2006 года создана Объединенная комиссия по национальной политике и взаимоотношениям государства и религиозных объединений. В числе ее задач и функций — изучение и обобщение опыта органов государственной власти, органов местного самоуправления по реализации национальной политики, исследование взаимоотношений государства и религиозных объединений, разработка предложений по совершенствованию законодательства в этих сферах.

Совет Федерации, Объединенная комиссия по национальной политике и взаимоотношениям государства и религиозных объединений открыты для диалога и сотрудничества со всеми традиционными религиями России, в том числе и с отечественными мусульманами, в многообразной и ответственной деятельности по поддержке семьи, решению демографических проблем. Хочу также отметить важнейшую роль СМИ в решении демографических проблем страны. В условиях современного информационного общества важно, чтобы газеты, журналы и телевидение способствовали формированию позитивного отношения власти, бизнеса и российского общества к материнству, отцовству и, главное, — возвращению к традициям многодетности.

— Не считаете ли вы, что многие страны, прикрываясь знаменем антитеррористической борьбы, порой необоснованно принимающей антиисламскую окраску, пытаются достичь своих политических целей?

— К сожалению, это действительно так. Антитеррористическая деятельность в ряде стран принимает антиисламскую направленность. Позиция руководства Российской Федерации здесь достаточно четкая и принципиальная: терроризм не имеет ни конфессиональной, ни национальной принадлежности. Это глобальная проблема, одинаково угрожающая миру и стабильности всех стран и народов, в том числе и тех, где ислам исповедуется большинством населения. Противодействие терроризму должно выходить за рамки чьих бы то ни было национальных и политических интересов. Это наша принципиальная позиция, которую мы постоянно доводим до зарубежных коллег, в том числе и через международные парламентские организации.

Пагубность реализации политических интересов в антитеррористической борьбе подтверждена не только прецедентами двойных стандартов в отношении лиц и организаций, причастных к террористической деятельности, но и эскалацией напряженности в целом ряде стран.

Наиболее показательна ситуация в Ираке, где террористические акты давно уже стали явлением повседневной реальности. И это, безусловно, является следствием ошибочности как военно-силового вторжения на территорию данного государства, так и нынешней политики оккупационных властей. Нас не может не беспокоить и обстановка в Афганистане, ставшем мировым лидером по производству наркотиков.

Также мы не можем согласиться с политикой двойных стандартов, политикой навешивания ярлыков, например: «государства — изгои», «государства — оси зла», «государства — спонсоры терроризма» и т.д. Все это, на мой взгляд, является следствием реализации политических интересов ряда стран и не только не решает проблему терроризма, а, напротив, еще больше ее обостряет.

— Если страну, ее политический курс, религиозную направленность соотнести с человеком, его темпераментом, чертами характера, нравственным развитием, как бы вы охарактеризовали Запад, Восток и США?

— Прежде всего, надо определить — что есть Восток, а что есть Запад. Культурно-цивилизационная пара Запад — Восток отражает духовное, мировоззренческое различие в базовых подходах к организации человеческого сообщества и определению роли и места отдельной личности в нем. Над этим вопросом ученые, философы и писатели бьются веками, но до сих пор окончательного ответа нет. Да его и не может быть. Запад и Восток — это сообщающиеся сосуды человеческой цивилизации, они не могут существовать друг без друга. Поэтому любые определения Запада и Востока субъективны и несовершенны, как и наши представления о Вселенной.

Запад выбрал генеральной идеей своего развития достижение личной свободы и в результате построил тип государства, где свобода личности ограничивается законами и разнообразными формами гражданского контроля. Выработанной Западом совокупности форм жизнеустройства, сочетанию выявленных им способов духовного и материально-практического освоения реальности присуща направленность на приспособление мира под человека.

Восток же сосредоточился на идее следования предначертаниям, где жесткий примат социальной функции довлеет над личностью. Там и отдельный человек, и государство в лице каждого своего представителя не могут выйти за рамки отведенных им социальных ролей. Восток нацелен на приведение человека и образуемых им социальных конструкций в соответствие со своим собственным пониманием объективных законов. Образ Запада — это энергичный и дерзкий человек, чья предприимчивость и бесцеремонность ограничены лишь активностью и резкостью других людей. Образ Востока — это человек, следующий «силе обстоятельств», пребывающий в состоянии созерцания, многократно взвешивающий решения, планирующий жизнь на многие десятилетия вперед.

В этом смысле США — это Запад Запада, то есть предельное выражение права личности определять и строить свою судьбу самостоятельно. США не просто в духе Запада приспосабливают мир под себя — они его покоряют.

— Не уходя от темы сопоставления государства с человеком, что, на ваш взгляд, представляет собой женственность и мужественность и чего больше не хватает современным Западу и Востоку?

— Не буду оригинальничать и просто повторю фундаментальную трактовку этих понятий наиболее полно, как я считаю, выраженную китайской традицией. Женское — это внутреннее, материальное, накапливающее и воплощающее начало, олицетворяющее покой и статику. Мужское — это внешнее, духовное, творческое начало, олицетворяющее динамику и подвижность. Современным же Востоку и Западу не хватает сильной и процветающей России, уверенно реализующей свое предназначение в системе мировых связей.

Мы — не догматики

«Независимая газета», 10 июля 2007 года

— Сергей Михайлович, что означают ваши призывы к построению социализма? Для тех, кто помнит времена очередей и повального дефицита, они звучат нелепо и страшно. Только не упоминайте про шведскую модель: это всего лишь социально ответственное государство, твердо стоящее на принципах частной собственности.

— Сегодня я говорю о новом социализме — «социализме XXI века». Прежде всего, это социальная справедливость по отношению к своим гражданам. Государство создает не только равные возможности для всех — здесь мы перекликаемся с тем, к чему обычно призывают либералы, — но при этом еще и обеспечивает социальную защиту тех, кто никогда не сможет по разным основаниям достаточно заработать себе на жизнь в условиях рыночной экономики. Мы не догматики. Мы выступаем за эффективное развитие всех форм собственности, за рыночную экономику, но не за рыночное общество и не за рыночное государство.

Но деньги не могут быть национальной идеей, не могут быть единственным механизмом, регулирующим экономическую, политическую, общественную жизнь государства. Почувствуйте разницу. Мы выступаем за то, чтобы государство было активным игроком в экономике, особенно в так называемых стратегических отраслях промышленности. Но при этом оно не должно сбрасывать с себя обязанности по соцзащите народа и гарантированному обеспечению всего того, что провозглашено в Конституции. Речь идет о по-настоящему бесплатном образовании, здравоохранении, нормальных пенсиях, возможности приобрести жилье. Вот что мы называем новым социализмом. Мы не зовем никого во вчерашний день.

Это делает безуспешно господин Зюганов, потому что головой «повернут» как раз туда, в прошлое — в социализм дефицита и тотального контроля государства над всеми и вся. А мы говорим, что государство должно быть там, где это необходимо обществу или, по-другому, большинству населения. Даже сегодня, случись что с вами, где вы будете искать защиту? У неправительственных организаций, которые выступают за абстрактную «защиту прав человека»? Или все у того же ругаемого нами плохого, неэффективного и так далее государства? Вот мы и хотим, чтобы государство хорошо и эффективно защищало своих граждан. При этом его не должно быть там, где оно не нужно, в том числе когда мы говорим об экономике — в малом и среднем бизнесе.

— То есть «Справедливая Россия» отказывается от национализации и пересмотра итогов приватизации?

— Мы не собираемся проводить национализацию, хотя на примере, скажем, Великобритании видим, что в самой национализации как в некоем экономическом решении по возвращению государству тех или иных отраслей ничего страшного нет. Все зависит от конъюнктуры, от эффективности работы этих отраслей. Здесь нужна гибкость. В Великобритании каждые 10—15 лет угольная промышленность то национализируется, то приватизируется, то же самое — с железными дорогами.

Все зависит от ситуации — иногда экономической, но чаще социальной. Это нормальная практика. В программе «Справедливой России» нет тезиса о пересмотре итогов приватизации. Хотя лично я считаю, что в особо вопиющих случаях можно и нужно делать исключения. Если же говорить о нашей гражданской позиции, то она полностью согласуется с позицией большинства граждан России: приватизация была проведена варварски, цинично, важнейшие государственные предприятия за бесценок были отданы в нечистые руки, некоторые из нынешних миллиардеров просто были назначены на эти «должности» правительством Гайдара.

— Одним словом, если эсэры получат большинство в Думе, олигархам мало не покажется?

— Еще раз объясняю: речь идет не об экспроприации, не о том, чтобы «все отнять и поделить», а об элементарной справедливости. Мы, к примеру, считаем логичным законодательно учредить единовременный налог, включающий разницу между реальной стоимостью объекта — в пересчете на тот период времени, и той, по которой он был приватизирован.

Мы не собираемся делать беднее богатых. Мы хотим, чтобы в России не было бедных. Все наши граждане имеют право на человеческие условия жизни. Мы не хотим, чтобы у нас был позорный, самый большой в мире — 15-кратный — разрыв между 20% самых бедных и 20% самых богатых. В той же Швеции он составляет 3,5 раза. Новый социализм — это справедливое отношение государства к своим гражданам, это, наконец, исполнение 7-й статьи Конституции о социальном государстве, которая на сегодняшний день является всего лишь неким протоколом о намерениях.

— Вы говорите о благотворном влиянии государства на экономику. Однако крупнейшие наши госкорпорации показывают свою неэффективность и часто просто не знают, что делать с громадными деньгами, выторгованными ими у бюджета страны... Вы считаете этот вариант будущего нашей экономики эффективным?

— У нас есть свое видение, как обеспечить эффективность государственного менеджмента тех или иных компаний. Тезис о том, что государство — неэффективный собственник, вообще не имеет никакого смысла: ни экономического, ни политического, никакого. Частный собственник, обладающий огромным капиталом, он что, им управляет? Нет, он нанимает людей, компанию, которая управляет его капиталом. Так что дело не в том, чья собственность, а в том, кто ею управляет.

Мы видим неэффективность нынешней модели, когда государство, обладая значительными пакетами акций в самых разных компаниях, имеет там своих представителей.

Кто-то тихо там делает свой бизнес, работает на собственный карман, мало заботясь о государственных интересах. А кто-то, наоборот, ничего не делает, потому что у него есть своя работа, а он еще должен время от времени приходить на совет директоров той или иной компании и от имени государства голосовать.

Ему плевать, какие дивиденды будут у государства, он голосует так, как ему скажут реальные хозяева компании. Поэтому мы планируем принять закон о госпредставителях в корпорациях и прочих хозяйствующих субъектах, где есть доля государства. Суть закона — дать этим представителям процент от прибыли. Компания хорошо поработала, дивиденды государство получило—и вот тебе, пожалуйста, твои 0,1%, заработал за год, молодец. Появится стимул, землю будут рыть, перестанут спать на советах директоров. Будут следить, чтобы компания эффективно развивалась, решать вопросы. Я же вижу, какие у нас сейчас, после всей этой приватизационной вакханалии, монстры выращены...

— Маргарет Тэтчер говорила, что государства должно быть мало, тогда оно может сконцентрироваться в немногих областях и стать по-настоящему сильным. Вам не кажется излишним вмешательство нашего государства в экономику?

— Для маленькой Великобритании это абсолютно правильно. Для большой России абсолютно неприемлемо. Кстати, мы лишний раз показываем, что невозможно переносить опыт других государств на нашу уникальную страну. Во время президентства Владимира Путина появилась тенденция перехода от рыночной вакханалии к некоему упорядочению, возвращению государства на исходные позиции — сначала именно в экономической части, а уже благодаря национальным проектам в последние два года мы видим, как государство разворачивается лицом к человеку.

— Вы не интересовались, какие суммы уже украдены при реализации нацпроектов? Это и есть «разворачивание» государства лицом к человеку?

— Этим интересуется, и абсолютно правильно, Счетная палата, этим интересуется сам Медведев, и я тоже этим интересуюсь. Вопросы есть, но я уверен: разворовано значительно меньше, чем обычно, из бюджетных статей при выполнении тех же функций.

— Ваша партия, как и почти все остальные, активно использует левую риторику. Не боитесь разбудить в народе первобытно-большевистские инстинкты?

— Не боимся, люди наши мудры. У «Справедливой России» за плечами всего семь месяцев, и мы еще ни разу избирателей не обманули. Что обещаем, то и делаем, хотя, конечно, не так быстро, как нам хочется. И впредь обманывать никого не собираемся. Мы обречены на успех, потому что идем в фарватере глобальной исторической тенденции. Мир наелся капитализма, люди хотят правды и справедливости. Я вас уверяю, через один электоральный цикл наша партия победит, мы будем иметь абсолютное большинство в Думе и будем проводить социальные реформы. А начнем уже в Госдуме пятого созыва, у нас там будет большая фракция. Но полномасштабно, в полном объеме — в 2011 году. Мы пришли всерьез и надолго, и у нас очень серьезные планы по переустройству нашего общества и нашей страны. Но делаться это будет не путем революции, а путем изменения законодательства, путем консенсуса со всеми социальными слоями россиян, с опорой не только на людей труда, но и на средний класс, на национально ориентированный бизнес. Вы знаете, почему многие бизнесмены своих детей обучают за рубежом? Они прекрасно знают, что означает 15-кратная разница между самыми богатыми и самыми бедными. И они понимают, чем это грозит стране. Рано или поздно взорвется. Господин Зюганов иногда готов не столько провоцировать такие бунты, сколько пугать ими власть. Это такое его ноу-хау.

Но даже его самые рьяные соратники понимают: он свою остановку проехал. У нашей партии есть программа долгосрочной стабилизации общества на основе справедливости, безусловного соблюдения гражданских прав и социальной защиты со стороны государства. У нас есть серьезные наработки. Я вас уверяю: эта программа близка всем гражданам страны. В «Справедливой России» немало представителей крупного бизнеса, которые хотят зарабатывать сегодня, здесь, для своих детей и внуков, но они прекрасно понимают, что и другие люди должны нормально жить. Только тогда в обществе устанавливается социальный мир. Они видят, что нужно честно относиться к государству и гражданам.

— То есть вы, как человек социалистических идеалов, готовы защищать частную собственность?

— Частная собственность, безусловно, должна находиться под защитой.

У нас теперь десятки миллионов людей — частные собственники. У нас в частной собственности квартиры, машины, дачи. Право частной собственности должно быть гарантировано точно так же, как любая форма собственности должна иметь право на нормальное развитие в нашей стране и защищаться Конституцией.

— А что вы думаете о конкуренции в экономике, в политике и так далее?

— Конкуренция необходима, особенно в политике. Не должно быть монополии одной партии. Нужен закон об основах и правилах парламентской работы. Мы не устаем напоминать нынешней партии большинства: не забывайте, ситуация может измениться очень быстро, вы окажетесь в меньшинстве и будете локти кусать. Почему вы не позаботились о том, чтобы вовремя соломку постелить?

— Вы неоднократно говорили, что у вас с Грызловым товарищеские отношения. В то же время вы довольно критично отзываетесь о политической деятельности своего товарища. Он отвечает вам тем же. Вы необидчивый человек?

— Я никогда не перехожу на личности. Кстати, Борис Вячеславович старается делать то же самое. Хотя, конечно, иногда в пылу партийной борьбы мы произносим обидные друг для друга вещи. Но надо отделять зерна справедливой критики от плевел риторики. По крайней мере, я всегда стараюсь это делать.

— Вы реагируете на нападки спокойно?

— Абсолютно. Юпитер, ты сердишься — значит, ты не прав. У них часто бывают закрытые совещания, и я догадываюсь, что они там обсуждают. Говорят про нас, потом говорят: стоп, давайте прекратим эту дискуссию, но потом снова начинают. Они все больше и больше про нас говорят, потому что чувствуют: «Справедливая Россия» — это реальная альтернатива «Единой России».

— Почему главные преемники президента — беспартийные?

Нам еще рано иметь партийного президента. В России только еще идет формирование настоящих партий. Вот «Единая Россия» хвастается, что недавно перевалила за миллион. Но это 1/142 от всего населения России, и, на мой взгляд, не во всем лучшая часть, учитывая, сколько в этой партии бюрократов. Другие партии еще меньше. Я бы не стремился к тому, чтобы у нас появился в 2008 году партийный президент. А если получится, что кандидат, выдвинутый той или иной партией, выиграет, я бы рекомендовал ему приостановить членство в партии. Чтобы не довлела над ним некая партийная дисциплина.

— Великобритании не мешает правление партийных лидеров...

— А сколько лет парламенту и партийной системе Великобритании?

Они могут себе позволить партийные правительства по итогам парламентских выборов. В России это абсолютно недопустимо сейчас. Может быть, через 20 лет мы к этому придем, и к партийному президенту тоже, но не сейчас.

— Вы страстный поклонник нынешнего президента. Не опасаетесь, что его преемник, при теперешней высочайшей степени централизации власти, неизвестный ныне товарищ, обретет такую же, как у Путина, популярность?

— Владимир Путин в свое время сказал, что найдет свое место в строю.

И я думаю, мы напрасно переживаем за него, — это раз. Второе: новому президенту не надо будет «открывать Америку», ему надо будет просто четко и последовательно продолжать тот курс, который проложил для России Путин. Этот путь близок, понятен и поддерживается большинством граждан, поэтому новый президент, находясь в здравом рассудке и памяти, не должен с него свернуть. Я уверен, что и Владимир Путин, оставаясь в строю, будет иметь возможность влиять на то, что будет происходить в стране.

— Недавно Владислав Сурков назвал мифом коллективизм русского народа. Вы с ним согласны?

— Я думаю, что погорячился Владислав Сурков. На таких огромных территориях, как в России, нельзя было выжить без чувства локтя, без взаимной поддержки, без коллективизма. Благодаря общинам можно было выстоять, закрепиться на новых территориях, защитить страну от захватчиков. Коллективизм в России — не миф, а реальность. И самый главный аргумент — это 162 народности и нации, которые живут, гордо называя себя россиянами. Мы живем вместе.

— Но при этом люди перестали интересоваться соседями, как только покинули коммуналки...

— Это уже другая проблема. Здесь не грех начать даже не со своего подъезда, а с соседней области, республики. Систему дошкольного воспитания, образование надо в корне менять. Надо сделать так, чтобы с малых лет наши дети знали, что Россия — многонациональная страна. Что в ней живут разные народы: калмыки, якуты, дагестанцы... И чтобы они знали о том, какие у других народов традиции, обычаи. Когда мы стали жить вместе и так далее. У каждого народа своя история.

Россия, приняв в свою семью многие народы, ни один из них не потеряла. Все народы, которые в разное время вошли в состав России, сохранились, все живут и здравствуют. Это как раз и говорит о нашем коллективизме, о нашем уникальном историческом опыте, который в XXI веке обязательно должен стать конкурентным преимуществом России.

За новый российский социализм

«Аргументы и факты», 13 июня 2007 года

11 Разрыв доходов между 10% самых бедных и самых богатых россиян превысил 15 раз.

Количество долларовых миллионеров в стране перевалило за 88 тысяч, а количество бедняков — за 30 миллионов. Первая сотня российских миллиардеров за последний год увеличила свое состояние на 36% — до 337 млрд долларов. Их доходы растут в 6 раз быстрее ВВП страны. Вдумайтесь в эти цифры!

Наши оппоненты настойчиво убеждают нас, что никакого другого пути развития страны нет. Бюрократия и «Единая Россия» навязывают стране модель «дикого» капитализма в том виде, в котором он существовал в США в начале XX века. И это неудивительно: только в думской фракции «ЕР» 4-го созыва — 3 миллиардера. Зачем нам нефтяной бум, если богаче становятся лишь корпорации и горстка акционеров? Готовы ли мы жить в такой стране? Убежден, что русский народ, которому органически присуще чувство справедливости, никогда не примет такую «людоедскую» экономическую модель. Так что, новая революция?

Уверен: бескровный выход есть. В своей экономической модели его давно реализовала Европа. Эта модель стоит на трех китах: 1) высокие налоги для богатых и корпораций; 2) эффективное трудовое законодательство и влиятельные профсоюзы; 3) мощная соцзащита, доступное здравоохранение и пенсионное обеспечение.

Эта система сложилась в значительной степени под влиянием советской экономической модели. В 20—30-е годы СССР был идеалом, к которому стремились многие европейцы. Именно страх перед революцией заставил европейские правительства идти навстречу требованиям профсоюзов, смягчать трудовое законодательство, реформировать систему здравоохранения и образования. Европейцы неожиданно для себя сварили это блюдо по русскому рецепту. Сегодняшний Евросоюз имеет больше прав называться «страной победившего социализма», чем СССР.

Мы же с водой выплеснули и ребенка: были потеряны передовая наука, одна из лучших в мире систем образования, доступное здравоохранение. Программа «Справедливой России» — это не только шанс интегрироваться в гуманистическое пространство Европы, но и возможность сохранить лучшее из наследия Советского Союза.

Доверие во имя будущего. Социалистический выбор для России XXI века Из доклада на II съезде

Политической партии «Справедливая Россия»,

23 сентября 2007 года

I. Дорогие соратники, товарищи! Сегодня для нас с вами наступает исторический момент. После года напряженной политической, идеологической, организационной работы партия «Справедливая Россия» выходит на выборы как единое целое. С нами вместе те, кто начинал работу в Российской партии ЖИЗНИ, «Родине», Партии пенсионеров, наши единомышленники из Партии развития предпринимательства, Народной партии, Конституционно-демократической партии, Социалистической единой партии России. «Справедливая Россия» объединила семь партий, сделала то, во что мало кто верил.

Наша партия стала активным участником модернизации страны, и мы будем наращивать степень своего влияния на общественные и политические процессы. Это приведет в наши ряды новых союзников. «Справедливая Россия» превратилась в мощную политическую силу. Одержаны первые победы в региональных кампаниях. Теперь перед нами новые задачи.

Выборы в Государственную Думу — это серьезный политический экзамен для каждого из нас. От того, насколько грамотно и сплоченно мы будем работать в ближайшие два с половиной месяца, зависит не только судьба партии, но и будущее России. Хочу, чтобы каждый понимал, какую несет ответственность. В стране идет строительство сбалансированной политической системы. И мы непосредственно в нем участвуем. Бездействие или слабоволие с нашей стороны вытеснит нас на обочину политического процесса, и в этом случае винить, кроме себя, будет некого. Предстоящие выборы — не просто голосование за ту или иную партию. Избирателям предстоит сделать именно выбор, в полном смысле этого слова, выбор пути развития страны.

Идеи социальной справедливости востребованы людьми, и от нас с вами зависит, сбудутся ли их надежды и чаяния. Готовы ли мы к такой ответственности? Уверен, что «да». В отличие от других партий, в том числе парламентских, мы четко определяем свою идеологию. Стоит вспомнить, сколько было злопыхательства, когда мы впервые объявили о том, что не связываем будущее страны с капитализмом, сказали о социалистической перспективе развития нашего общества! Сколько «рекомендаций» мы выслушали! Нас запугивали пустыми прилавками, пророчили полную утрату поддержки молодого поколения новой России. Но мы не вняли всяким там доброхотам. И не утратили ничьей поддержки. Никакой идеологической неясности у ответственной партии быть не должно.

Президент Владимир Путин неоднократно повторял, что после крушения коммунизма страна находится в идеологическом вакууме. «Единая Россия» по-прежнему молчит, она стала понимать свою идеологию только тогда, когда об этом сказал сам президент. СПС говорит о желании достроить непонятно что, а идеология КПРФ — это набор устаревших догм и трафаретов. Мы взяли курс на новую социалистическую перспективу для России и не отступимся от нее.

Теперь о нашей идеологической базе. На идеологическом фронте одержана первая победа. Как показывают опросы общественного мнения, идея справедливости, как ни одна другая, близка обществу и принимается людьми. Теперь наша задача — убедить избирателей в том, что мы не просто требуем справедливости, а готовы бороться за нее. Наша партия называется «Справедливая Россия». Слово «справедливость» начертано на наших партийных знаменах, и, более того, мы называем себя социалистической партией. Каков смысл и значение этих слов для нас, почему мы выбрали именно эти слова, и какая политическая позиция стоит за этими словами?

Социалистическая идея порождена не только экономикой, но и культурой. Социализм — это не просто уклад жизни, со всеми его экономическими и социальными атрибутами. Это вековое стремление людей к гармоничному мироустройству, к достойной и безопасной жизни. Мы видим свою задачу в том, чтобы учесть в полной мере собственный исторический опыт и придать новый смысл именно российской социалистической идее, чтобы она была созвучна задачам XXI века, духовной традиции народа, его культуре. Выбор социалистической перспективы, по моему глубокому убеждению, — единственный шанс преодолеть вопиющее социальное неравенство, снизить издержки на пути в будущее и выйти на самостоятельный путь развития. Идея справедливости, справедливого устройства общества и государства — одна из старейших идей цивилизации. Первое философское осмысление этой идеи предложил еще Платон в Древней Греции.

Идея справедливости — одна из основополагающих идей христианства. Также идея справедливости была одним из «двигателей» всех европейских революций Нового времени и лежит в основании европейской идеи социализма. Европейская идея социализма, будучи импортирована в Россию в XIX веке, легла, что называется, на благодатную почву. Можно без преувеличения сказать, что стремление к справедливости есть невероятно значимая культурно-историческая характеристика российского народа.

Вместе с этим, следует признать, что идея справедливости является, наверное, и самой труднореализуемой. После 1917 года Россия не просто строила социализм. Теперь мы можем с уверенностью сказать, что выжить и сохраниться нам позволил наиболее радикальный вариант социализма, реализованный в России — СССР, по сути — «военный» социализм. Государство взяло на себя командование всеми хозяйственными и социальными процессами. Самоорганизация и самодеятельность были невозможны по условиям военного времени. Основные ресурсы направлялись на укрепление военной и административной мощи. Остаточный общественный продукт непосредственно распределялся и перераспределялся между территориями, городами, гражданами. Мотивация к труду и службе основывалась на мобилизации военного типа. Этот первый в мире социализм, наиболее радикальный, в том числе и вопросах реального равенства, создал массу проблем нашим западным оппонентам. Именно благодаря ему мы выжили не только в период открытого противостояния, но и в лихие годы лицемерной «дружбы» с Западом, во время отчаянного грабежа нашей страны в катастрофические 90-е. Были созданы скрытые резервы — как материального, так и гуманитарного характера, позволившие пережить кризис. Врачи не перестали лечить, а учителя учить, хотя годами ничего не получали за свой труд. Военные не бросили свои посты. Оборонные предприятия держались до последнего, как «в блокаду», и выстояли. Но дело не только в этом.

В период своего существования первый социализм стал практическим политическим вызовом всем государствам, которые теперь принято называть развитыми, а тогда — капиталистическими. Правительствам и правящему классу этих стран пришлось не на словах, а на деле обеспечивать своим гражданам социальную защиту и гарантии, сопоставимые с советскими, выравнивать доходы, обеспечивать резкий рост уровня потребления.

В Западной Европе такой политике способствовали сами социалистические идеи. В раде стран социалисты реально пришли к власти. Родился второй — европейский социализм, тесно связанный с идеей социального государства. Оплачивая социальные расходы своих граждан, выравнивая доходы за счет прогрессивного налогообложения, социальное государство покупало их лояльность по отношению к правительству и правильное голосование на выборах.

При всей соблазнительности этой модели следует учесть два обстоятельства. Во-первых, решение проблем безопасности западно-европейских стран было значительным образом снято с их плеч за счет резкого взлета военного могущества США. Евросоциализм рос под американским ядерным зонтиком. И социальное государство было избавлено от бремени военных расходов.

Во-вторых, именно за счет немобилизационных стимулов к труду — при всех минусах советской системы — европейское социальное государство вырастило целый класс социальных иждивенцев, вовсе не собирающихся «отдавать долг» своей Родине. Сегодня они сидят «на шее» у евросоциализма. Такой второй социализм мог существовать только как политический проект противостояния прагматическому и моральному авторитету российского советского социалистического проекта и специально финансировался капиталистической экономикой.

Сейчас, как кажется Западу, нужда в идеологической конкуренции отпала. Поэтому социальные гарантии в Западной Европе, неминуемо будут сворачиваться. Кстати, недавно большинство левых партий Европы пересмотрели свои программы. Спектр идей их «нового социализма» огромен. От «интегрирующей демократии» шведских социалистов, защищающих ценности традиционной социал-демократии, до «третьего пути» лейбористов Великобритании, прокладывающих дорогу между традиционной социал-демократией и неолиберализмом.

Мы же должны сделать следующий самостоятельный шаг. Мы должны пойти дальше советского «военного» социализма и дальше европейского социального государства. Ресурсы у нас есть. Все дело в проекте. Именно проекты стран конкурируют в современном глобальном мире и определяют выживание народов, их историческое будущее. Мы применим все демократические процедуры, известные в мире, и научимся извлекать из них максимальную пользу. Но нам незачем, отказавшись от советской веры в коммунизм, кидаться в объятия других идолов, начинать «верить» только в демократию. Демократией нужно пользоваться на благо страны, понимая, что страна — это, прежде всего, наш народ. При правильном историческом курсе наш народ объединится вокруг государства, лидера, как это показывают уже несколько последних лет.

Нам нужно не выплачивать социальные дотации, а обеспечить бесплатный доступ к высокоразвитым и мощным системам гуманитарного обеспечения — здравоохранению, образованию, жилью, культуре, безопасности. Для этого такие системы нужно строить. Средства для этого у государства есть. Нам нужны не просто национальные проекты, локальные улучшения, нам нужен цивили-зационный проект нового, третьего социализма, соразмерный стране. Именно он должен обеспечить значительный рост нашего российского конкурентоспособного населения.

Я утверждаю: новый социалистический проект нашей страны и возможен, и необходим. И это новый тезис, его до нас с вами никто всерьез не произносил и не отстаивал. В этом тезисе три существенных пункта.

Первое. Нам нужна новая модель социализма. Социализм — это такая социальная модель, в которой нет угнетаемого класса (или, как сейчас говорят, «негативного класса»). Более того, социализм — это общественная конструкция, обеспечивающая для всего народа наилучшие условия реализации человеческих потенциалов и талантов. Кстати, европейский социализм сегодня уже и не социализм, поскольку у них сформирован новый негативный класс: иммигранты с Востока и Юга.

Второе. Мы утверждаем, что идеи социализма обладают мощностью, достаточной для проектирования страны в целом. Другими словами, социалистические идеи способны определять логику общественного строительства, способны формировать проект страны, а не только влиять на его отдельные аспекты.

Третье. Мы стоим на той позиции, что альтернативы социалистическому пути развития у России нет. Социализм — это не вопрос выбора. Выбор — категория историческая. Для нас социалистический проект — единственный шанс сохранить страну в качестве исторического субъекта и сделать Россию лидером прогресса человеческой цивилизации. Следует прямо признать, что детализированного социалистического проекта для России у нас сегодня пока нет. Это большая работа, которую предстоит сделать в самом ближайшем будущем. Сейчас у нас идет активная подготовка к созданию при партии экспертного института проблем современного социализма. Мы обязаны учесть все уроки истории, все ошибки и просчеты, допущенные руководителями СССР и приведшие к кризису и последующей катастрофе государства. Мы должны проанализировать весь комплекс кризисных явлений современной либерально-монетаристской системы. Фактически, речь идет о создании новой научной социально-экономической школы, в которую войдут представители экспертных кругов, сообществ ученых. Туда же мы сможем привлечь наиболее талантливую молодежь.

Теперь о главном. Главная цель нашего проекта — ускоренное расширенное воспроизводство российского народа, увеличение плотности заселения страны. Российский многонациональный народ должен быть современным народом высокого качества, народом самой высокой пробы. Народ в целом, а не только элита, должен соответствовать жестким требованиям исторических процессов. Сегодня уже ясно, что в современном мире элита без народа не в состоянии быть соразмерной вызовам и давлению истории. И такого современного российского народа должно быть много — в разы больше, чем сейчас. Если хотите, это и есть главная национальная идея России, которую все ищут.

Давайте разберемся, что это значит — поставить такую цель. У нас сегодня многие полагают, что для увеличения рождаемости достаточно призывов и материальных стимулов. Это, конечно же, не так. Никакие простые прямые действия не могут обеспечить решение данной задачи. Желание людей иметь детей есть интегральный результат действия многих факторов.

Современные родители должны быть уверены, что дети их получат хорошее образование, что у них будут все условия поддерживать и укреплять здоровье, что им будет гарантирована личная безопасность, что они будут обеспечены качественным жильем, что у них, наконец, будет интересная высокооплачиваемая работа. Потенциальные родители должны быть уверены, что детей ждет лучшая жизнь, что дети сумеют перерасти своих родителей, подняться выше их, и что у родителей будут для этого все условия — сегодня, а не завтра. Если у наших людей будет вот это знание, что условия для социального и личностного роста детей обеспечены государством, тогда у них будет уверенность в завтрашнем дне, тогда они будут рожать и растить детей. Они сами увидят в детях самый большой источник радости и счастья.

Для этого должна измениться повседневная жизнь людей. Никакой минимальный социальный пакет из прошлых версий социализма уже не поможет. Нам нужны большие, очень большие инвестиции в сферы образования, здравоохранения, культуры, жилищного строительства и безопасности. Каждый должен иметь к ним бесплатный доступ. То есть доступ не должен зависеть от материального благополучия конкретной семьи. Каждый должен иметь возможность получить все блага, необходимые для реализации своей судьбы, для исполнения того дела, к которому лежит душа, для того, чтобы быть свободным человеком, стать личностью. В вопросах получения гуманитарных услуг должно быть полное равенство. Один будет зарабатывать миллионы, другой — жить на скромное пособие, но образование, медицина, жилье должны быть для всех бесплатны и для всех одинаково высококачественны.

Надо понимать, что эти сферы, а также собственно семья, образуют особый комплекс, который, собственно, и воспроизводит человека. Так и надо его назвать: «сфера воспроизводства человека». Сколько будут рожать, насколько будут люди здоровы, насколько они будут конкурентоспособны в современном мире, зависит от качества деятельности данной сферы. Нам нужны лидирующие проекты образования, воспитания, медицины и здоровья. «Инвестиции в человека» и есть инвестиции в развитие сферы воспроизводства человека.

Мы считаем, что должны быть принципиальные изменения в приоритетах расходования средств в пользу социальных вопросов. Нужно отойти от ложного положения о том, что повышение пенсий и зарплат бюджетников — это проедание средств, а складирование их в Стабилизационном фонде — это эффективное инвестирование. Такой подход базируется на устаревших, несовременных экономических теориях. Надо понять, что финансирование социальной сферы — это инвестиции в человека, в человеческий капитал. Здравоохранение, образование, наука — это не отрасли-иждивенцы, проедающие нефтяные доходы, а базовые отрасли экономики будущего — инновационной экономики. Поэтому, когда наша партия отстаивает повышение пенсий и зарплат врачей, учителей и ученых, мы не только добиваемся социальной справедливости, мы создаем фундамент экономического роста для России XXI века.

Экономика XXI века — это «экономика знаний». Поэтому наши предложения — не только справедливые и нравственные, но и наиболее экономически эффективные. Мощные инвестиции в человека может сделать только государство. Сверхдоходы для инвестиций должны обеспечить крупные государственные корпорации.

Наши либералы утверждают, что государство не может быть эффективным собственником. Надо прямо сказать, что этот тезис ошибочен. В современном глобальном мире только государство и может быть подлинным эффективным собственником крупного бизнеса, значимого в планетарном масштабе. Поскольку только сильное государство может защитить интересы бизнеса на мировых рынках, только государство может защитить свой бизнес от нападок и атак другого государства.

Главная задача собственника — защитить собственность, а не управлять ею. При этом управление госкорпорациями надо, конечно же, передавать профессиональным менеджерам. Качество управления и, соответственно, эффективность бизнеса вообще не зависят от формы собственности. Государству достаточно контролировать прибыль своих корпораций и обеспечить ее целевое использование во благо людей. Замечу, что российский бизнес, не участвующий в значимых масштабах в мировой конкуренции, весь средний и малый бизнес может и должен оставаться частным. Условия его работы должны быть максимально свободными.

Следует сказать несколько слов о роли самого государства в условиях нового социалистического проекта. Социалистический проект возможен только при условии, что государство сильнее капитала. Если бизнесмены приобретают такую силу, что становятся сильнее государственной власти и начинают использовать институты государства в своих коммерческих интересах, то никакой социализм невозможен. Возможен только государственный капитализм. Капитал будет делать все, чтобы добраться до наших общих денег и направить их в развитие своих проектов по производству нового капитала, а не в сферу воспроизводства человека. Напротив, дай им возможность влиять на власть, и они все сделают для того, чтобы бесплатные услуги в государственных системах образования, здравоохранения, безопасности и других были некачественными, малого ассортимента, дефицитными. Дефицит будет компенсироваться платными услугами частных компаний. Вместо разрастания народа мы будем иметь рост частных капиталов. Примеров этому мы знаем множество, как в России, так и за рубежом. Только государство, свободное от влияния капитала, может действовать в интересах всего народа, в интересах семьи и человека.

Нам не нужен государственный капитализм, нам нужен государственный капитал, инвестируемый в человека. Сверхдоходы от деятельности госкорпораций должны быть главным финансовым источником для нового социалистического проекта. Реализация столь сложного проекта потребует развития государственного управления. Российское государство такими системными проектами еще не управляло. Бояться не надо. Цель надо перед собой поставить, тогда и соответствующая способность сформируется.

Когда наше государство инициировало атомный и ракетный проекты, то и генеральные конструктора нашлись, и инженеров с учеными быстро подготовили, и массу других проблем решили.

И мы справимся. Главное — у государства должна быть такая цель — новый социализм. В том, чтобы наделить государство этой целью и состоит наша с вами политическая работа. Повторяю, это суть проекта. Я хотел продемонстрировать, что установка на воспроизводство состоятельного во всех отношениях населения, с неизбежностью приводит нас к необходимости программировать развитие практически всех сфер жизни и деятельности нашей страны. Социалистическая в своей сути ориентация на умножение народа, на реализацию «сущностных сил человека» (по Марксу) может быть реализована только при условии, что мы своей мыслью и волей будем пронизывать и сферу воспроизводства человека, и системы государственного финансирования, и современные формы занятости, и политику расселения народа, и государственное управление. Я убежден, что альтернативы социализму у России нет. Будет социализм — будет много состоятельного и дееспособного народа — будет Россия. Новый социализм — это реальный жизненно востребованный проект, а не утопия. В популизме нас обвиняют те, кто сам не способен осмыслить Россию, кто не способен строить будущую Россию. Нам с ними не по пути. Мы знаем, о чем надо думать и что надо делать.

II. О положении дел в стране. Сегодня, с одной стороны, разобраны завалы 90-х годов, отведены серьезные угрозы самому существованию страны. Экономический упадок сменился экономическим ростом, заработали основные государственные институты. Был остановлен процесс «расползания» страны, ее дезинтеграция. В прошлом году по ряду показателей страна вышла на дореформенный уровень.

Однако, с другой стороны, встать на инновационный путь развития все еще не удается. Кроме того, трудно оценивать экономический рост со знаком «плюс», если в результате этого роста так много проигравших. Если нет заметного социального результата. А итоги пенсионной реформы можно сравнить только с зияющей раной. Была проведена административная реформа. Но она не дала желаемых результатов. И новое правительство будет в этом разбираться.

В стране начала отстраиваться современная политическая система. Особое внимание президент уделил строительству реальной многопартийности в стране. Именно это является подлинной гарантией от катастроф, национальных бедствий и революций. Состязательность идей и людей внутри страны несомненно повысит и внешнюю конкурентоспособность России. В политике, как и в экономике: если нет внутренней конкуренции, то нет и продвижения вперед. Увеличился объем полномочий регионов и местных властей.

Однако многое глохнет под давлением местной бюрократии. Мы будем уделять самоуправлению самое пристальное внимание, эта сфера в мире последние пятьдесят лет развивалась именно благодаря усилиям социалистов и социал-демократов. Местное самоуправление не должно превращаться в объект бюрократического манипулирования. А ведь дело дошло до того, что особо ретивые начальники предлагают вообще ликвидировать институт выборов мэров городов и глав муниципальных образований. Мы этого не допустим. Местное самоуправление — это основа формирования гражданского общества. Это местная инициатива, гражданское участие и финансовая самостоятельность. Регионы и муниципалитеты должны конкурировать друг с другом за инвестиции, за рост человеческого капитала. Именно отсюда начинается рост всей страны.

Исполнительная власть оказалась плохо подготовленной к выработке и реализации решений, адекватных современным потребностям страны. С 90-х годов часть чиновников исправно извлекала так называемую «административную ренту» и не хотела ничего менять. До сих пор сохраняет всю значимость нелестная характеристика бюрократии, данная президентом в Послании Федеральному собранию в 2005 году: «чиновничество еще в значительной мере представляет собой замкнутую и подчас надменную касту, понимающую службу как разновидность бизнеса».

Сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, государства много там, где его присутствие должно строго ограничиваться, особенно в части его контрольных функций. Любимое занятие чиновников, как известно, — пытаться контролировать все и вся и ни за что не отвечать. А с другой стороны, государство самоустранилось от выполнения многих совершенно необходимых для нормальной жизни общества функций. Поэтому, по свидетельству социологов, уровень доверия граждан ко многим институтам государственной власти все еще остается низким. Большое недоверие и к партиям. Но это не симптом кризиса партий как политического института гражданского общества, а выражение более высоких требований людей к партиям. Здесь есть, о чем задуматься. Не удается пока устранить коррупцию. Более того, она, как раковая опухоль, продолжает захватывать все новые и новые здоровые клетки общественного организма.

Этой осенью (2007 г. — прим. ред.) Совет Европы начнет экспертизу российского законодательства в области борьбы с коррупцией. Между тем у нас до сих пор фактически нет системного «антикоррупционного» законодательства. Нет даже института конфискации как вида уголовного наказания за коррупционные деяния. Думаю, что помимо ужесточения наказания (а мы приравниваем коррупцию к государственной измене) одним из направлений борьбы с коррупцией должны стать единые стандарты оказания населению государственных услуг.

Еще одна нерешенная проблема — сложившаяся политическая монополия одной партии, которую она оберегает всеми правдами и неправдами. Это не что иное, как повторение уже известного нам пути от «партии власти» (как «Единая Россия» сама себя называет) к «партии-государству». Путь, который отмечен в нашей истории бесчисленными трагедиями и политическими провалами. Региональные и муниципальные выборы этого года показали, что общество не принимает безальтернативность развития и настойчиво требует реальной конкуренции политических взглядов на будущее России, новой повестки дня для страны.

Самое слабое звено — это социальная сфера. Уходящее правительство расписалось в своей полной неспособности системно решать социальные задачи. Огромное количество людей оказалось в зоне социального отчуждения, не живут, а выживают. Треть работающего населения не имеет возможности заработать себе на хлеб, пенсионеры едва сводят концы с концами. Нигде, ни в одной цивилизованной стране мира нет нищих среди врачей, учителей, среди работающих в промышленности и сельском хозяйстве. Социальная политика все эти годы формировала не средний класс, а нищету и бедность.

В социальной сфере активно присутствуют деньги, но отсутствует то, что называют конкурентным потребительским выбором. Можно ли свободно выбрать лечебное заведение, школу, коммунальное обслуживание? Бери, что дают, да еще и плати! В чем причины? Их много. Сегодня в стране происходит столкновение политических сил, которые защищают национальные интересы России, с теми, для кого наше государство — это просто территория, где делаются деньги. Для многих корпоративных кланов и их политических представителей курс президента — серьезная и вполне реальная угроза. Поддержка и продолжение курса Путина — это политическая борьба, а не поддакивание. Это четкое понимание того, что мешает нашему развитию. Значит, надо вырабатывать альтернативы, «включать мозги», работать над законами. Нужно донести до массового сознания, что убаюкивающая картина некой стабильности — это не курс Путина, а выдумка «Единой России», что курс Путина — это не новый застой, а борьба за торжество новых идей.

III. Теперь о предстоящих политических дебатах. Нам противостоят три партии прошлого электорального цикла, и они уже обрушили на нас горы всевозможных обвинений и полемического мусора.

Нам не в чем оправдываться. Наша позиция такова: все партии должны быть участниками одного дела. Дела возрождения страны. А дальше пусть будут различия. Выбор за людьми! Поэтому хочу остановиться на некоторых действительно серьезных вопросах, которые будут постоянно всплывать в ходе предвыборной полемики.

Первое. Мы должны защитить исторический и культурный опыт нашей страны, нашего народа, в том числе советский опыт. Это часть нашей истории, и от нее мы никогда не откажемся. Советское общество нужно, прежде всего, понять. Понять, где было искусственное и насильственное насаждение утопических конструкций, где — социокультурные особенности страны, а где — большой замысел и великая надежда. Понять, что взять с собой из багажа прошлого в будущее, а что оставить историкам. Воевать с собственной историей — это провоцировать раскол нации, вести, по сути, «идеологическую гражданскую войну». Говоря словами одной известной песни, — мы опять «будем воевать сами с собой» (Б. Гребенщиков). Дальнейшее строительство капитализма, или, как говорят либералы — «достройка», обрекает наше общество на жесткое противостояние богатых и бедных, на догоняющее развитие, что, по сути, означает потерю значительной части национального суверенитета. Это путь к цивилизованному варварству, какие бы права ни провозглашались в законах. До какого цинизма надо было дойти, чтобы превратить голую корысть в национальную идею, чтобы «лечить» российское общество, якобы опутанное грехами прошлого, попранием идей справедливости и солидарности, «ампутацией» социальных гарантий? Окунув народ в бесчисленные мерзости раннего капитализма, реформаторы разбрелись по бар-вихам и рублевкам. А разгребать завалы приходится другим... Нам! Речь не идет о том, чтобы вернуться назад к государственно-бюрократическому социализму, к неэффективной экономике. Мы смотрим вперед, а не назад. Социализм — это путь решения проблем человека. Что происходит с человеком? — вот главный критерий любых экономических и политических преобразований.

Второе. Расширяется наша полемика с «Единой Россией». Настойчиво муссируется тезис о популистском характере нашей партии. Заявляю: в наших предложениях нет никакого популизма. Не надо путать популизм с популярностью. Мы прямо отражаем социальный заказ избирателей, реальные требования людей к власти. В популизме нас обвиняют те политики, которые никогда не жили на минимальную пенсию, минимальную зарплату, не «сидели» на прожиточном минимуме. Те политики, которые не умеют или не хотят разговаривать с людьми.

Да, социальное государство — стоит дорого. Но это не значит, что власть имеет право на социальное хамство. Нынешний уровень пенсий, величина минимальной зарплаты, размер прожиточного минимума просто позорят страну! Читая письма людей, убеждаешься в том, что социальная политика в стране еще даже не начиналась.

Хочу обратить ваше внимание на то, что отчеты «Единой России» перед избирателями о якобы «реальных делах» на «стройках капитализма», причем за бюджетные деньги, прикрывают откровенный политический цинизм. Нашим оппонентам из «Единой России» мы можем сказать только одно: Россия никогда не станет Единой, если не будет Справедливой! И это не игра слов! Общество, распавшееся на богатых и бедных, раздираемое непримиримыми социальными противоречиями, несолидарное и безответственное, не имеет перспектив.

Главная угроза целостности России — не в происках врагов и не в текущих ошибках, а в социальном неравенстве и, как следствие, в отсутствии социальной солидарности. Правые взгляды и консервативные убеждения, которые фактически исповедует «Единая Россия» — это не то, что сейчас нужно стране. И словесные выкрутасы тут не помогут.

Третье. Участвуя в предвыборной полемике надо четко понимать, что мы не собираемся упразднять рыночную экономику. Рынок ни в коей мере не противоречит социалистическим идеалам. Там, где рынок работает, пусть себе работает. Но мы будем последовательно устранять вопиющие деформации рыночных отношений. Мы за рыночную экономику, но против распространения рыночного общества. Вдумайтесь, ведь рынок между простым человеком и чиновником — это прямая коррупция! Не может быть рынка в социальной сфере! Передача социальной сферы бизнесу — это путь в никуда. Стяжательство и погоня за сиюминутной выгодой не могут быть способом решения общественных проблем.

Четвертое. В пустую полемику нас постоянно втягивает КПРФ. Идеологи этой партии долдонят одно и тоже: «скажите — вы за частную, или общественную собственность»? Это еще раз свидетельствует о том, что КПРФ скоро свернет шею, оглядываясь назад. Мы уже ответили, что никакой непримиримой борьбы с частной собственностью наша программа не предусматривает. Мы выступаем за разнообразие форм собственности. Любые формы собственности, если они эффективны и конкурентоспособны, имеют право на существование. Обслуживание, торговля, обрабатывающая промышленность, значительная часть инноваций, сельское хозяйство, много другое — это чисто рыночные сферы. Зачем возвращаться к экономике дефицита? Но в инфраструктурных, добывающих и базовых отраслях, которые в большинстве своем являются естественными монополиями, в таких высокотехнологичных отраслях, как космическая, военная и авиационная промышленность — государство обязательно должно присутствовать как собственник.

Что такое «социализм XXI века»

«Время новостей», 11 октября 2007 года

Что такое «социализм XXI века»? Чем он отличается от советского социализма? В чем его преимущества по сравнению с либеральными идеями? Самый краткий ответ — мы строим социализм для человека и во имя человека. Коммунисты строили человека для коммунизма и во имя абстрактного светлого будущего. «Социализм XXI века» выступает против деления общества на классы и объявления диктатуры одного класса над другими.

Когда в 1917 году была объявлена диктатура пролетариата, то пролетариев в эти годы насчитывался лишь мизерный процент от общего числа населения России. Подавляющее большинство населения составляли крестьяне. Мы помним, каких бед стоил принцип диктатуры пролетариата основной массе граждан страны. Поэтому «социализм XXI века» отвергает любую форму экстремизма и диктатуры, а высшей ценностью государственного устройства объявляет человека. Коммунисты мечтают построить коммунизм, в котором все станут счастливы. Либералы обещают построить рыночную экономику и гражданское общество, в котором все станут счастливыми и богатыми.

«Социализм XXI века» кардинально отличается от идеологий коммунизма и либерализма. Целью существования государства, работы государственной власти и всех государственных институтов и учреждений должны быть безопасность, свобода и возможность для гармоничного развития личности. Я считаю, более того, я уверен, что гарантия прав, обеспечение социальной безопасности и предоставление всех необходимых условий для развития и самореализации человека — это не далекая перспектива после достижения призрачной цели в будущем, а сегодняшняя насущная задача функционирования государства.

Исходя из признания высшей ценностью человеческой личности, «социализм XXI века» утверждает неприкосновенность права собственности, понимая его иначе, чем коммунизм и либерализм. Советский социализм отрицал частную собственность, признавая лишь личную собственность, которая была ограничена пониманием коммунистической власти того, что нужно советскому человеку. Например, советскому человеку не позволялось пристроить этаж к собственному сельскому дому, купить грузовой автомобиль и отдохнуть на дешевом турецком курорте, даже если у него были деньги. Желания и потребности советского человека Политбюро ЦК КПСС знало лучше, чем сам человек. В свою очередь, либерализм признает частной собственностью только материальные активы и средства производства. То есть, если у человека нет никакой материальной собственности, то государство охраняет только его право на труд. Но это в теории каждый человек имеет право на труд. В практике либерализма это право нивелируется в связи с «экономической целесообразностью рынка». Мы знаем, как в условиях либерального рынка собственник предприятия присваивает труд рабочего, отделываясь от него миской похлебки.

«Социализм XXI века» рассматривает труд как изначальную собственность, данную человеку самой природой. Охрана труда — это не свод правил по безопасности труда работника, а гарантии неприкосновенности изначальной, неотъемлемой собственности человека. Идеология «социализма XXI века» признает организационный и управленческий вклад собственников средств производства в производство полноценным и легитимным трудом. Справедливым вознаграждением за этот труд является получение части от стоимости производимого продукта.

Задачей государства является создание условий для развития в стране социально ответственного предпринимательства. Хороший вариант — это народные предприятия. Одним из основополагающих принципов «социализма XXI века» является принцип свободы, кардинально отличающийся от понимания этой высшей ценности человеческого общества коммунизмом и либерализмом.

Мы все помним, как в условиях советского строя мы имели только «свободу» следовать курсом партии. Русские гении Владимир Высоцкий и Александр Солженицын были не согласны с такой свободой. Каток советского социализма не остановился даже перед гениями. Мы знаем и всю жестокость «либеральной свободы», основанной на законе джунглей: «Кто сильнее — тот и прав"». При этом силой является приоритет личной выгоды над нормами морали.

Для «социализма XXI века» свобода — это необходимое условие существования личности, тесно связанное с ответственностью личности перед обществом. Гармоничное развитие человека невозможно без государственных гарантий ее социальной безопасности и свободы. «Социализм XXI века» считает фундаментальными основами социальной безопасности: единые социальные гарантии как для работающего, так и потерявшего возможность трудиться по объективным причинам; гарантии достойного жилья каждому гражданину России; гарантии получения высококачественного образования; гарантии качественных медицинских услуг; равенство возможностей реализовывать право на труд на всей территории страны.

Ключевым положением этики «социализма XXI века» является солидарность поколений. Принцип солидарности поколений подразумевает взаимную ответственность поколений. Важнейшим элементом такой солидарности является обеспечение пенсионных гарантий на уровне не менее 60% от средней заработной платы в стране.

Мы настаиваем на признании нарушения социальной безопасности угрозой безопасности национальной. Для ликвидации такой угрозы необходимо использовать все ресурсы государства.

Неотъемлемой, изначальной и неприкосновенной собственностью нации являются все естественные ресурсы и все виды государственной собственности. Стабильность общества невозможна в условиях, когда доходы, получаемые от эксплуатации собственности нации, не используются на обеспечение социальной безопасности всего населения страны. Сегодня в России важнейшей эксплуатируемой национальной собственностью являются энергоносители. Требование времени: доходы от энергоносителей должны идти на обеспечение социальной безопасности каждого гражданина России. «Социализм XXI века» отвергает политический и экономический монополизм в любых его проявлениях. Одинаково несправедливым являлся монополизм коммунистической партии в условиях советского социализма и монополизм олигархических структур в условиях либеральных реформ 90-х годов. Основополагающим пунктом гарантии условий для развития личности и общества.

«Социализм XXI века» объявляет сохранение конкурентной среды в экономике и политике. Необходимо признать на государственном уровне, что собственность, приобретенная в период либеральных реформ 1990-х годов с использованием преимуществ олигархической монополии, не имеет морального основания. Такая собственность не является продуктом честного труда и требует социальной легитимации. Способом социальной легитимации должно стать возмещение нынешними владельцами разницы между реальной ценой приобретенной собственности и той, что была за нее уплачена в условиях олигархического монополизма.

Кардинальным отличием «социализма XXI века» от советского социализма и либерализма является отношение к социальной справедливости и экономической целесообразности. Советский социализм объявлял своим приоритетом социальную справедливость. Все знают, что советская справедливость заключалась в партийно-номенклатурных спецпайках и валютных магазинах «Березка». Для всех остальных социальная справедливость подменялась ущербной уравниловкой в условиях вечного дефицита. Либерализм, в свою очередь, объявляет приоритетом экономическую целесообразность. Мы все знаем, как капиталистическая экономическая целесообразность умеет «поедать» пенсионеров, учителей, врачей, военных.

«Социализм XXI века» объявляет приоритетом признание равноценности понятий социальной справедливости и экономической целесообразности. Необходимо обеспечить сознательное справедливое перераспределение доходов от наиболее прибыльных отраслей экономической деятельности к наименее прибыльным, но социально значимым. Прежде всего это относится к государственной системе обороны, безопасности граждан, социального обеспечения, образования, науки, культуры и здравоохранения. Для достижения справедливого перераспределения доходов необходимо ввести прогрессивную шкалу налогообложения, недопустимость сбора налогов с доходов на уровне прожиточного минимума и обязательность налога на роскошь. Справедливое перераспределение доходов невозможно без постоянной и жесткой борьбы с коррупцией. Факт коррупции должен приравниваться к факту государственной измены.

«Социализм XXI века» есть концепция, разработанная в России и для России. Это не отвлеченная философская доктрина, как коммунизм или унифицированная идея либерализма, отвергающая национальные особенности. «Социализм XXI века» учитывает необходимость и важность историко-культурной преемственности. «Социализм XXI века» первым из всех обращается именно к российскому историческому сознанию. Социализм является идеей, соответствующей исконным национальным устремлениям нашего народа. Устремлениям, в которых высшая правда труда и социальной справедливости традиционно сочетается с пониманием естественного неотчуждаемого права на честно заработанную собственность. Отказ власти от понимания укорененности в народном сознании идеи социальной справедливости неизбежно приводил к «бессмысленным и беспощадным» русским бунтам. Вся история государства российского, несмотря на ее взлеты и трагедии, основана именно на поисках правды и справедливости. В этом была, есть и будет сила России!

Мне часто возражают: мол, для того чтобы «запустить» все эти программы, потребуются астрономические суммы, многократно превышающие бюджет страны. Отвечаю: деньги на решение поставленных задач есть. Не буду говорить о стабилизационном, инвестиционном и прочих фондах, в которых скопились миллиарды долларов. Природная рента, государственная монополия на производство спирта, наведение порядка в экспорте древесины, налоговая реформа и ряд других мер уже сегодня, сейчас могут дать необходимые средства. Но для этого нужна политическая воля.

Октябрь 17-го: уроки без забвения

«Российская газета», 31 октября 2007 года

7 ноября 2007 года исполнилось 90 лет Октябрьской революции 1917 года. У каждой из политических сил свое отношение к этой дате.

История без вырванных страниц

1 Октябрь 17-го, великий и трагический, как лакмусовая бумага, проявляет, кто есть кто. Коммунисты, как всегда, твердят о нем в пафосной риторике учебников научного коммунизма. Либералы говорят об «исторической аномалии» и «заговоре кучки аван- * тюристов». Национал-патриоты сетуют о «России, которую потеряли», и вспоминают о «вожде в пломбированном вагоне»...

А есть и такая идейная (или безыдейная?) позиция: с одной стороны, вроде бы признавать День Октябрьской революции 1917 года официальным памятным днем России. С другой — проталкивать закон о снятии со Знамени Победы серпа и молота, пытаясь по-медвежьи неуклюже подправить несколько шероховатую, на чей-то взгляд, историю России.

По поводу политического прокола с «исправлением» Знамени Победы его инициаторы до сих пор честно не объяснились с общественностью. Кажется, было заранее ясно, что покушение на святыню оскорбит ветеранов. Но покусились. Почему? По глупости? Ну нет. Скорее, это была попытка выполнить определенный политический заказ тех, кого больше всего на свете волнует судьба своих элитных особняков, банковских счетов, «мерседесов» и яхт. Их страшно раздражают все эти серпы и молоты, красные звезды и прочие напоминания о том, как однажды Россия взорвалась и все трагически перемешалось. Им бы очень хотелось, чтобы общество забыло об Октябре 17-го. Но оно не забывает. Ведь история — не записная книжка, не блокнот. Из нее так просто страницы не выдергиваются.

Когда-то Пушкин в письме Чаадаеву писал о том, что, хотя очень многое в российской жизни его огорчает и даже оскорбляет, он ни за что на свете не хотел бы «ни переменить отечество, ни иметь другой истории, чем история наших предков, как ее послал нам Бог». Не так ли и нам следует относиться к Октябрьской революции 1917 года и всему последующему советскому периоду? Что произошло, то произошло. Это данность. Ни изменить, ни тем более вычеркнуть ее никому не удастся. И потому, пусть крейсер «Аврора» продолжает стоять на Неве, пусть красные звезды светят с кремлевских башен, а на Знамени Победы остаются символы, соответствующие исторической правде.

Если говорить лично о моем отношении к Октябрьской революции 1917 года, то его можно выразить достаточно коротко и ясно: я за максимально объективный подход к этой важнейшей странице истории. Это был исторический урок для всего мира и тем более для нашего народа. Как урок, Октябрь должен сегодня осмысливаться и нынешними политическими элитами, партиями, властью. Но чтобы сделать правильные выводы из этого урока, надо очистить наши знания и представления о событиях 1917 года и их последствиях от любых наслоений и искажений.

В годы сталинизма сложилась апологетическая концепция подготовки революции, ее причин и последующего развития страны, выраженная в «Кратком курсе истории КПСС». Тоталитарному режиму требовалась своя интерпретация, поэтому все представлялось в виде схемы, в которой судьбы народа определялись «мудрыми» решениями вождей и партийных съездов. Эта схема торжествовала в разных вариациях долгие годы, вылившись в тысячи книг, диссертаций, кинофильмов, а в конечном итоге — в брежневскую концепцию «развитого социализма». И сегодня старые клише в ходу у нынешней верхушки КПРФ, не делающей даже попыток хоть как-то модернизировать свои взгляды в соответствии с реалиями.

Весьма характерно, что и ярые противники Октябрьской революции во многом сходятся со сталинистами. Только меняют плюсы на минусы. Они тоже считают Октябрь исключительно детищем большевиков. Но теории «случайно удавшегося переворота», суждения о том, что революции вообще не было, а большевики просто «подобрали власть, валявшуюся на мостовой», — тоже разновидность мифотворчества.

На наш взгляд, Октябрь 17-го и его наследие заслуживают серьезного осмысления, а не слепого осуждения или возвеличивания. Необходимо усиление исследовательских подходов, а не замена огульной апологетики столь же огульной обструкцией.

Не наступить на грабли

Прежде всего, надо ясно понимать, что все происходившее в России в начале XX века имело не субъективную, а совершенно объективную основу. Революционные потрясения в России не были изолированным событием, а являлись частью глобального процесса. Октябрь 17-го оказался самым крупным из социальных катаклизмов, но подобные то и дело возникали и в других местах планеты. Революции и революционные выступления разных масштабов происходили в то время в Китае, Мексике, Венгрии, Индии, Турции, Монголии и других странах. Таков был мировой контекст, такова эпоха. Перед государствами и нациями, по разным причинам отставшими в развитии, вставали судьбоносные геополитические вызовы. Они оказывались перед выбором — либо находить способы догоняющего развития, форсированной модернизации и политической трансформации, либо смириться с проигрышем, со своей второстепенной ролью, а возможно, даже и с исчезновением с политической карты мира.

Россия по валовым показателям входила в шестерку ведущих мировых держав, но при этом она оставалась отсталой, аграрной страной, в которой к тому же, несмотря на отмену крепостного права в 1861 году, так и не был решен земельный вопрос. Анахронизм самодержавного строя сдерживал развитие, мешал переустраивать общественную жизнь на началах социальной справедливости. Даже если что и делалось, делалось половинчато. Столыпинскую реформу до конца не довели. Многопартийность была в зачаточном состоянии. Дума во многом оставалась декорацией. Гражданское общество, которое могло бы составить опору режиму в прорыве в новый, XX век, сформировать побоялись.

Вывод, который следует сделать для дня сегодняшнего: когда жизнь требует заниматься модернизацией страны, крайне опасно затягивать этот процесс, откладывать на потом. Недостаточность реформ — вот одна из главных предпосылок сначала Февральской, а затем и Октябрьской революций 1917 года.

Еще одной предпосылкой стал колоссальный разрыв между тогдашней российской элитой, состоявшей из родовой аристократии, и людьми труда. Ленин точно бил в слабое место, говоря о наличии «двух наций в одной нации». Действительно, со времен Петра, прорубившего «окно в Европу», поляризация общества и национальной культуры постоянно нарастала. Представители правящего слоя чувствовали себя «европейцами в собственной стране» и глядели на свой народ, как на варваров. А сам народ жил традиционными представлениями, не ощущая духовного родства с власть имущими. Эти две «нации» долгое время даже говорили на разных языках: верхи — на французском, низы — на просторечном русском. Да и мыслили они в разных системах ценностей.

Этот урок Октября 17-го тоже актуален и должен сегодня восприниматься как некое предостережение. Помнить о нем надо хотя бы для того, чтобы не наступить в очередной раз на грабли, забытые в траве забвения.

Часто говорят о том, что Октябрьская революция 1917 года сыграла большую роль не только для России, но и для многих промышленно развитых государств. И это правда. Она до смерти перепугала правящие круги и имущие классы стран Запада, заставила их всерьез браться за создание систем социального партнерства, формирование среднего класса, усиление роли государства в экономическом планировании, социальном регулировании, патронаже образования, медицинского обслуживания, науки, культуры и т.д.

Но вот вопрос: Запад-то многому научился на нашем примере, а кто научит тому же социальному партнерству наших новых нуворишей, не остывших от азарта первоначального накопления капиталов? Кто научит тех наших чиновников, для которых понятие «общественная польза» — пустой звук? Кто научит либеральных экономистов, взявших в привычку с гайдаровских реформ думать о народе и обществе с технократическим цинизмом? Подчас просто поражаешься, когда слышишь от иного высокопоставленного деятеля рассуждения о том, что в российское село вкладываться не надо. Там, дескать, много избыточного (?) населения. Или что пенсионеры — «балласт для страны», и поэтому надо повышать пенсионный возраст. Или что уровень минимальной оплаты труда повышать нежелательно, ибо это «отпугивает зарубежных инвесторов»...

В отличие от западных коллег таких ничему не учит не то что чужой опыт, но даже собственная история. Собрать бы их всех вместе 7 ноября в каком-нибудь присутственном месте да почитать бы им что-нибудь для вразумления из Владимира Ильича...

Христианство с топором

«Мир — народам!», «Земля — крестьянам!», «Хлеб — голодным!», «Свободу — угнетенным!». Кто может сказать, что сами по себе эти лозунги, отражавшие потребность самых широких слоев в коренных общественных переменах, недостаточно справедливы или нравственны? Октябрьская революция генерировала выброс общественной энергии, обладавшей и определенной разрушительной силой, и колоссальным созидательным, творческим потенциалом. Пружина, которую сжимали столетия, разжалась и резко ускорила ход общественных процессов.

Эту позитивную энергию Октября мы должны отделять от последующих преступлений режима. Сама по себе социалистическая идея не виновата, что во главе грандиозного социального эксперимента оказались в 1917-м деятели, которые, по выражению Г. Плеханова, были «левее здравого смысла». Которые пришли к власти с убежденностью в возможности применения насилия во имя революционной целесообразности. С химерами мировой революции и всеобщей уравниловки. С ненавистью к частной собственности и демократическим свободам.

Надо признать, что массы были увлечены бескомпромиссной революционностью большевиков. Без их поддержки те не выиграли бы Гражданскую войну. Но отнюдь не тоталитарный режим был главным источником всех лучших достижений советской эпохи, которыми мы можем и должны гордиться сегодня. Этим источником была именно энергия «разжавшейся пружины», народного порыва к достойной и справедливой жизни. Благодаря этому порыву отсталая аграрная страна смогла вырваться в передовые индустриальные державы. Благодаря нему была побеждена неграмотность, созданы лучшие в мире системы бесплатного народного образования и здравоохранения. Благодаря этому была одержана великая Победа над фашизмом, покорены высочайшие вершины в культуре и искусстве, науке и технике, освоении космоса.

Трагизм, однако, в том, что и цена всего этого в результате деятельности тоталитарного режима оказалась ужасной: миллионы людей, перемолотых в мясорубке репрессий и раскулачиваний, замученных в ГУЛАГе, погибших от голода, лишенных политических прав. «Христианство с топором», — так метко сказал о большевизме У. Черчилль, имея в виду его способность с легкостью пятнать святую социальную идею кровью. В конечном счете именно режим своей идеологической зашоренностью, тотальным контролем за образом мысли и поступками людей, подавлением любой экономической и политической инициативы завел страну в новые тупики, привел ее к геополитической катастрофе, к распаду.

Закономерен вопрос: можно ли считать ту социальную конструкцию, что была создана в СССР, социализмом? Думается, вернее было бы говорить о номенклатурном или казарменном квазисоциализме, искусственной, а потому заведомо ограниченной в исторической перспективе модели.

Уроки Октября и последующей советской эпохи суровы и трагичны. Но мы должны делать правильные выводы. Дело не в ущербности идеи социализма. Дело в том, что любую идею можно довести до абсурда. Ущербен сам метод, основанный на стремлении насильственно творить благо. Ущербно представление, что можно построить некое «чисто социалистическое общество», и оно будет справедливым при тотальном подчинении пусть благой, но одной-единственной идее. Увы, но отказ от демократии и плюрализма, от таких общецивилизационных достижений человечества, как рынок, частная собственность, свобода предпринимательства, права человека, многопартийная система, парламентаризм, неизбежно ведет к тоталитаризму.

Нравственный камертон

Так же как люди уживаются в одном обществе, так же должны научиться уживаться и идеи. Именно поэтому я говорю о социализме преимущественно в ценностном понимании. Путь к социалистическому идеалу, на мой взгляд, лежит не через «построение светлого будущего», а через настойчивую и последовательную борьбу за решение сегодняшних задач в духе социальной справедливости. Через постоянную гуманизацию общественного устройства. Через длительную и упорную реформаторскую работу. Это и есть в нашем понимании путь к «социализму XXI века».

Россияне, к сожалению, пока недостаточно знают о том богатстве идей, которое выработано мировой социалистической мыслью. В частности, о том, насколько отличны представления социалистов от взглядов коммунистов-ортодоксов. Формацион-ный взгляд на «социализм», представление о нем как о некоей умозрительной конструкции, которую надо «строить», — это все вчерашний день. Современное видение состоит в том, что для достижения истинного успеха в социализации общественного устройства важна не некая умозрительная конечная цель, а творческий, созидательный процесс. По образному выражению одного из выдающихся представителей западной социал-демократии Вилли Брандта, «социалистический идеал представляет нечто вроде линии горизонта». Этот «горизонт» манит за собой, заставляет двигаться вперед, шаг за шагом создавая все более комфортные условия для всех слоев населения, обеспечивая шанс каждой личности для гармоничного развития.

Я выступаю за скорейшую разработку конкретных предложений, ориентиров, приоритетов, исходящих из того, что долговременно стабильным и состоятельным может быть только то общество, в котором полноценно учитываются интересы огромной массы людей труда и всех тех, кто нуждается в социальной поддержке и защите.

Коммунистическая идеология не служит этой миссии по-настоящему. Она тонет в пустой фразеологии, воспоминаниях о прошлом, проклятиях в адрес оппонентов и апокалипсических угрозах. А кто-то ведь должен заниматься черновой конструктивной работой, злобой дня, вытаскивать в повестку дня рутинные социальные вопросы, вырабатывать предложения, задавать нравственный камертон обществу. Кто-то должен, фигурально выражаясь, «зудеть» в ухо представителям имущих классов о социальной ответственности и партнерстве, твердить работодателям о справедливом отношении к наемным работникам. Кто-то должен постоянно напоминать успешным и благополучным о пенсионерах, инвалидах, людях с малым достатком.

Убежден, что левый проект, не увязший в прошлых заблуждениях, основанный на современном понимании социализма, в новой возрождающейся России обречен на успех.

Нельзя не видеть, что влево начинает идти маятник общественных настроений. Во-первых, люди все меньше отождествляют истинную социалистическую идею с тем, что им предлагалось в Советском Союзе. Они ведь ныне часто ездят за рубеж. И видят, что социализм на деле может быть совсем другим: не в пропагандистской шелухе, а в реальном качестве жизни.

Во-вторых, после достигнутой экономической и политической стабилизации в России наступает время сосредоточиться на масштабных социальных задачах. Наконец, в-третьих. Именно левый проект, который не является инструментом революции, а, наоборот, нацелен на предупреждение социальных потрясений, жизненно необходим стране как своего рода встроенный стабилизатор, позволяющий достигать баланса интересов, социальных компромиссов, общественного мира.

Уважение к отечественной истории, традициям старшего поколения — один из принципов, которые объединяют общество. У меня нет неясности с позицией по отношению к наследию Октябрьской революции 1917 года и ее нынешнему юбилею. Для меня нет вопроса: «Праздновать или скорбеть, ликовать или стыдиться?» Мой ответ — помнить и размышлять!

Исторически обоснованно то, что на официальном уровне Октябрьскую революцию перестали называть «социалистической». Это определение не соответствовало действительности, было одним из атрибутов мифологии. А вот то, что перестали называть «великой», полагаю, зря. Французам-то ничто не мешает называть свою революцию Великой французской, хотя в современной Франции вряд ли так уж много поклонников якобинской диктатуры. А уж наш Октябрь и по масштабу, и по своему влиянию на мировые процессы никак не менее грандиозен.

Пройдет время, и мы гораздо спокойнее и трезвее будем говорить о Великом Октябре. Придут новые поколения, свободные от былых стереотипов. Поле битвы станет полем памяти. И если на поле битвы позволяется многое, то на поле памяти ни грохотать овациями, ни политиканствовать, ни митинговать, ни кощунствовать, ни проклинать, ни спекулировать не подобает. На поле памяти надо прикасаться умом и сердцем к Истории и делать выводы из нее.

Бедность — это болезнь государства. И лечить ее надо безотлагательно

«Независимая газета», 2 октября 2007 года

Противоречивая Россия. Во время поездок по регионам (а только за время парламентских каникул довелось объехать около двух десятков) меня часто спрашивают: «Вы говорите о поддержке социально-экономического курса президента России и в то же время часто выступаете с резкими критическими оценками по социально-экономическим вопросам. Почему?»

Никакого противоречия нет. Убежден: курс Президента Владимира Путина на развитие экономики, удвоение ВВП, продвижение к достойной жизни для всех россиян — единственно верный. Но есть политика президента, и есть чиновничество, которое сам Путин назвал однажды «замкнутой, надменной кастой». Есть то, что можно назвать силами торможения. Это категория людей, считающих, что в их персональном благополучии, в том «личном коммунизме», который построен ими для самих себя в лихие 90-е годы, и состоит высшая справедливость. Для этих деятелей отец родной — дикий рынок, а мать родная — коррупция. У них атрофировано социальное чувство и не болит сердце за чужую обездоленность. Их волнует одно — пусть все идет как есть, и как можно дольше. И таких, к сожалению, много и в нынешней Госдуме, и в бывшем правительстве, и в других госструктурах, и в рядах некоторых партий, и в бизнесе.

Именно эти силы несут ответственность за ошибки в монетизации льгот, бездарную пенсионную реформу, сбои в лекарственном обеспечении, попытки забюрократизировать дачную амнистию и многое другое. Именно из-за их сознательного противодействия или непрофессионализма очевидные успехи в экономическом развитии, достигнутые в последние годы, с таким трудом конвертируются в повышение уровня жизни людей.

Куда ни приедешь, испытываешь двойственное чувство. С одной стороны, налицо позитивные перемены: развивается производство, люди строят планы, начинают новые проекты. С другой — звучит все больше недоуменных вопросов: почему у нас так обесценен труд и сохраняется такое позорнейшее явление, как бедность работающего населения? Почему при таком росте и нефтедолларовом дожде столь убоги пенсии и социальные пособия? Почему не сокращается более чем 15-кратный разрыв между бедными и богатыми?

Создается впечатление, что есть две разные России. В одной — Росстат радует приятными сообщениями: доходы населения растут, число тех, кто за чертой бедности, неуклонно сокращается, средняя зарплата уже перевалила за 13 тысяч рублей. В другой — живут реальные люди, чьи заботы и нужды не сопрягаются с официальным благополучием.

Вот данные недавнего опроса ВЦИОМа: чтобы свести концы с концами, пятая часть россиян вынуждена регулярно отказываться от покупок необходимых продуктов питания. Треть откладывает из экономии поездки к родственникам или друзьям. Почти половина не может съездить в отпуск, куда хочется. Особенно досадно, что по некоторым позициям даже наметилось ухудшение. Так, в 2005 году 30% опрошенных вынуждены были по финансовым мотивам отказаться от лечения или восстановления здоровья, а в 2007 году их стало уже 33%. А взять такую проблему. По данным «Левада-Центра», две трети россиян не имеют сбережений. Значит, не имеют возможности делать крупные покупки и даже не имеют необходимой суммы на черный день.

Для сравнения: в США имеют накопления в банках более 70% граждан, в Германии — более 90% работающих к старости скапливают солидную сумму, обеспечивающую весомое дополнение к и без того солидной пенсии. Радуясь, как в России растут инвестиции, Стабфонд, как разворачиваются крупные нефтегазовые проекты, мы не должны забывать о человеческом измерении экономики. Увы, нередко забываем.

Правительство может сколько угодно рапортовать о «героической» борьбе с инфляцией. Но одного факта июльского скачка цен на хлеб, другие продукты достаточно, чтобы перечеркнуть любые усилия. Поражает, как цинично это оправдывается некоторыми высокопоставленными чиновниками: мол, многие подорожания и не заметят. Миллионеры не заметили. А вот для малообеспеченных — это драма. Неужели непонятно, что инфляция для богатых и инфляция для бедных — разные вещи? Нам все МРОТдаМРОТ...

Борьба с бедностью — ключевая проблема сегодняшней политической жизни России. По отношению к ней проявляется реальная готовность партий отстаивать народные интересы. У КПРФ все идет по одному сценарию: помахать флагами, покричать об «антинародном режиме», погрозить бизнесу деприватизацией.

Из года в год — только выпускание «пара» в гудок без какого-либо конструктивного выхода.

Свои подходы у «Единой России». То, что в стране бум миллиардеров, что самые крупные состояния растут темпами в 6 раз быстрее ВВП страны, — это во многом «заслуга» ЕР, которая, кстати, и в составе своей думской фракции имеет 23 рублевых миллиардера и 3 долларовых. Но массовому избирателю не будешь же говорить об этом. Поэтому говорят о борьбе с бедностью. Одна из излюбленных тем единороссов — повышение минимального размера оплаты труда (МРОТ) до уровня прожиточного минимума. Но не случайно гуляет по России присказка: «Нам все МРОТ да МРОТ, а народ все мрет да мрет». Людям непонятна корявая аббревиатура и то, какое отношение она имеет к их благосостоянию.

Нелишне напомнить, что и МРОТ, и нынешний прожиточный минимум — это порождение гайдаровской шоковой терапии, когда инфляция доходила до 1600%. Они вводились как временная мера, чтобы обозначить ориентиры физиологического выживания человека.

Сегодня ситуация принципиально иная. Поэтому СР считает, что этот инструментарий пора отбросить, как страшный сон. Мы предлагаем ввести почасовую систему оплаты труда, предусмотрев региональную дифференциацию и повышающие коэффициенты в зависимости от режима работы, квалификации работников и т.д. Такая схема сразу повысит прозрачность, в разы увеличит легальные доходы населения.

Еще одно наше предложение — сделать основой экономических расчетов не убогий и нечестный «прожиточный минимум», на который в действительности прожить невозможно, а социальный стандарт потребления, куда включены расходы на оплату услуг ЖКХ, образование, лечение, отдых, питание и т.д. Полагаю, что и расходы на приобретение жилья тоже непременно должны войти сюда, ибо право на жилье каждому россиянину гарантирует Конституция. Нужен «встроенный стабилизатор».

Я не сторонник слепого копирования и переноса на российскую почву западного опыта. Но есть вещи, которым у Запада совершенно не зазорно поучиться. Имеется в виду огромный опыт обеспечения высокого качества жизни в рыночных условиях. У них все расписано: то, что развитая система социальной защиты требует расходов не менее 20-25% ВВП, что доходы бедных и богатых не должны отличаться более чем в 8-10 раз. Рассчитаны наиболее разумные доли государственных расходов на оплату труда, системы здравоохранения, образования и т.д. Эти и другие принципы, стандарты для сбалансирования экономики не менее важны, чем макроэкономические показатели.

К сожалению, у нас развелось слишком много политиков и экономистов, которые охотно говорят о дефицитах и профицитах, о мультипликаторах и индексах-дефляторах, но не способны видеть за всем этим простого человека с его нуждами. Это напоминает СССР, где поклонялись валовым объемам выплавки стали и чугуна, полагая, что вот еще немного выплавим — и наступит коммунизм. Когда «Справедливая Россия» говорит, что у нас в стране недоплачивают за труд как минимум втрое, мы берем это не с потолка, а основываемся на прецедентах. У нас доля зарплаты в ВВП — немногим более 20%, в развитых странах — 60—80%. А когда говорим, что пенсии должны составлять не менее 50% заработка (мы докатились до 24), тоже отнюдь не фантазируем, а сверяемся со стандартами Международной организации труда.

Нас обвиняют в популизме. Но, во-первых, никто не предлагает повышать зарплаты и пенсии в один день. Но ясные и обязывающие социальные ориентиры для конкретной работы государство просто обязано поставить перед собой и перед работодателями.

Во-вторых, надо очень внимательно посмотреть, что реально, что нереально. Почему, к примеру, Латвии, Литве оказались по силам европейские пенсионные стандарты, а России нет? Разве у них нет таких проблем со старением населения? Есть. А вот чего нет, так наших чиновников, которые цинично относятся к пенсионерам, считая их «балластом для экономики».

В-третьих, не надо заводить заезженную пластинку, что повышение зарплат якобы фатально вызывает рост цен и инфляцию. Этого не происходит, если одновременно идет работа по снижению издержек производства и перераспределяется предпринимательский доход. Кроме того, высокие зарплаты стимулируют экономический рост, увеличивая платежеспособный спрос. А вот низкие зарплаты сдерживают и рост, и новые технологии. Зачем их внедрять, если можно набрать побольше дешевой рабсилы? Другое дело, что проведение политики на повышение доли оплаты труда в ВВП требует гораздо более квалифицированной работы, нежели та, на которую способны правительство и Госдума.

И наконец, — главное. «Справедливая Россия» не просто ратует за кардинальное повышение зарплат и пенсий, за расширение социальных программ. Мы четко указываем, за счет чего это можно и нужно делать. Уже давно внесены предложения по трехступенчатому изъятию природной ренты. Это рыночный механизм, выгодный нефтяным компаниям и позволяющий дополнительно получить в бюджет до 1 трлн рублей.

Другая идея — госмонополия на производство и оборот этилового спирта. Это еще около 450—500 млрд рублей ежегодно. Как важнейший акт социальной справедливости мы рассматриваем введение прогрессивной шкалы налога на доходы физических лиц. Плоской шкалы, какая у нас сейчас, нет ни в одной развитой стране мира. Повсеместно богатые платят по более высоким ставкам. Нам говорят: единая 13%-я ставка, мол, выводит доходы из тени. Но это спорный вопрос. А вот то, что она мощно работает на социальное расслоение, — факт, доказанный жизнью.

Существенно пополнить бюджет помогло бы и введение налога на предметы роскоши. А начать неплохо бы с себя — сократить зарплаты и льготы депутатов и членов Совета Федерации. Да, мы предлагаем вещи, которые кое-кому не нравятся. Мы говорим, что общество дошло до той черты, когда уже не обойтись без определенного перераспределения доходов от самой богатой и благополучной части общества к бедной. Для решений такого рода требуется гражданская позиция, честность и политическое мужество. Увы, ничего подобного у нынешнего парламентского большинства, которое бездумно блокирует наши инициативы, нет.

Но мы уверены, что в следующем составе Думы будет гораздо больше людей с иной нравственностью и иной психологией. Понимающих, что нельзя бесконечно испытывать терпение народа. Попытки имитировать изменения, ничего не меняя по сути, сохраняя экономику обесцененного труда, сверхприбыли одних и нищету других, могут привести лишь к одному — к нарастанию протестной энергии в обществе. Это чрезвычайно опасно, и это Россия уже проходила.

Корень многих наших бед — в несправедливой оценке труда и таланта

«Труд», 29 октября 2007 года ''"'

— Сергей Михайлович, вы долгие годы проработали в геологии. Миронов-геолог, конечно же, прекрасно знает, какими природными дарами богата наша страна. А вот как Миронов-политик отвечает на жгучий вопрос нашего времени: почему в такой богатой стране население в массе своей живет весьма бедно?

— За те 18 полевых сезонов, которые подарила мне профессия геолога, почитай, пол-России пройдено: Заполярье, Карелия, Урал, Якутия, Тыва, Забайкалье... Повидать довелось многое, и жизнь простых людей, особенно в глубинке, известна мне, так сказать, изнутри. А на вопрос отвечу так: научившись добывать нефть, газ, руду, мы не нашли пока ключа к главному богатству — уникальному человеческому потенциалу. По всей России встречаешь множество великих трудяг и великих талантов. Но труд и талант часто не имеют условий для реализации и крайне несправедливо оцениваются. В этом корень многих наших бед.

— Однако распространена и совсем иная точка зрения: мы живем плохо, потому что работаем ни шатко ни валко. Не умеем и не хотим...

— Вранье! Хватит из русского мужика лепить образ эдакого лентяя, халявщика. Полагаю, такие идеи продуцируются неспроста. Есть определенный соцзаказ. Тем, кто получает сверхприбыли за счет сверхдешевого труда, приходится маскировать вопиющую несправедливость. У нас ведь сегодня налицо дикая ситуация, какой и в странах третьего мира не встретишь: не просто массовая бедность, а бедность значительной части работающего населения. Вот и пытаются все валить на «леность» самого народа.

В действительности россияне не боятся самой черной работы. Способны трудиться одержимо, без перерывов на ланч или сиесту, привычных представителям иных культур. И совсем не случайно словечко «пахать» у нас прижилось отнюдь не только в сферах, связанных с возделыванием земли.

— Тем не менее, есть факты: производительность труда в России в 3-4 раза ниже, чем в США и странах Западной Европы.

— Об этом очень любят поговорить апологеты монетаристских концепций: какие, мол, вам зарплаты, когда низка производительность. Но тут все перевернуто с ног на голову. Производительность напрямую зависит от условий воспроизводства рабочей силы. Достаточно ли средств у работника, чтобы полноценно питаться, восстанавливать силы и здоровье, иметь нормальное жилье? Есть ли возможность повышать квалификацию? По всем параметрам наши люди в худших условиях. В пору спросить: какая вам производительность, когда наш уровень зарплат ниже западного не в 3-4, а в десятки раз!

Академик Д. Львов сделал в свое время очень любопытные расчеты, пересчитав объемы выпускаемой продукции на один доллар зарплаты. Так вот по этому показателю наш работник в разы превосходит и американцев, и европейцев. Те за такие зарплаты вообще вряд ли что-то бы произвели. Так что работать россияне умеют, другое дело — нет нормальных условий для этого.

— Можно добавить еще, что в России расходы на оплату труда составляют немногим более 20% от ВВП, а в развитых западных странах — 60—80%. Но ведь они к таким пропорциям шли столетиями...

— Да, они долго шли к пониманию важности высокой доли оплаты труда для стабильности общества, сбалансированности спроса и предложения. Шли через социальные катаклизмы, через экономические кризисы, через страх получить нечто вроде нашей Октябрьской революции. Но неужели надо повторять тот же путь? Может, пора учитывать чужой опыт и просто перенимать лучшее?

А опыт этот говорит: самые перспективные инвестиции — в человека. В интеллект, в профессионализм, в образование, в нормальные условия жизни. Тогда и отдача от людей получается совершенно другая. Другой важный урок в том, что государство не имеет права устраняться от выработки справедливых правил игры на рынке труда.

Вы ратуете за достойную оценку труда и таланта в обществе, но ведь и другие говорят об этом...

Есть разница. Мы говорим о принципиальном изменении правил игры во взаимоотношениях труда и капитала. Мы бьем тревогу, что между бедными и богатыми — пропасть, и это опасно для общества. Предлагаем неотложно и решительно заняться устранением дисбалансов. В том числе через механизмы распределения общественных благ.

Никто не ратует за «раскулачивание» богатых. Но то, что сегодня чрезмерно большая доля национального дохода изымается из экономики и тратится не на инвестиции, а на дорогостоящие удовольствия кучки миллиардеров, прожигается на заграничных курортах, в игорных домах, на различных тусовках, — это ненормально и аморально. Мы предлагаем эту долю перераспределить в пользу людей труда с помощью цивилизованных, рыночных, опробованных в других странах методов: прогрессивная шкала подоходного налога, налог на предметы роскоши, более справедливый механизм учета природной ренты и т.п. Пора наконец перейти к используемой во многих странах почасовой оплате труда, а также принять гарантированные социальные стандарты потребления.

— Некоторые полагают, что уважение к труду можно обеспечить, просто вернувшись к советскому опыту. Вот уж когда об этом говорилось везде и повсюду — от плакатов до телепередач! И вся страна распевала про «заводскую проходную, что в люди вывела меня»...

— Тут все не так однозначно. На словах в СССР для человека-труженика делалось много, но на деле-то процветала уравниловка. Будучи старшим инженером-геофизиком, я, к примеру, получал 125 рублей. Рабочие получали больше. Чтобы содержать семью, в свободное время приходилось подрабатывать лектором в обществе «Знание».

Но вот что касается песен, прославляющих различные профессии, тут не стоит иронизировать. «Держись, геолог, крепись, геолог!», «Дни работы жаркие, на бои похожие», «Крепче за баранку держись, шофер»... Страна и впрямь это пела. И это было здорово.

— Но ведь тут присутствовала изрядная доля лукавства: педалированием моральных стимулов зачастую компенсировалась нехватка стимулов материальных. Меньше средств тратилось на те же зарплаты...

— Да, со стороны власти было лукавство. Но со стороны народа был искренний порыв, было желание честно трудиться. Самое главное — в обществе формировалось уважительное отношение к труду, правильные ценностные ориентиры. В этом плане нам действительно многое следовало бы вспомнить. И об уроках трудового воспитания в школах, и о конкурсах «Лучший по профессии», и о государственных наградах за трудовую доблесть...

Но меня сегодня поражает вот что. С одной стороны — у нас есть признанный и поддерживаемый народом курс Президента В.В. Путина. Комплекс президентских идей несет в себе громадный созидательный заряд. Президент зовет к строительству новой России, к решению задач, которые требуют мобилизации трудового потенциала народа. А, с другой стороны, телевизионщики изо всех сил стремятся отвлечь людей, внушить им, что «работа дураков любит», что в этой жизни всего можно добиться, не затрачивая особых усилий, например выиграв миллион. И вообще главное — жить весело, легко, гламурно, тусовочно.

— Какой же выход?

— Если говорить конкретно о ТВ, то тут многое бы поправило введение общественных советов на телеканалах, что мы и предлагаем. Нужно серьезное обновление элит, мощный приток настоящих и честных профессионалов. Меня в этом плане очень обнадеживает приход нового премьер-министра Виктора Алексеевича Зубкова. Знаю, что это — профессионал высокой пробы, умеющий трудиться сам и знающий цену труда других.

Непрофессионализм, примитивный технократизм, неумение видеть корень проблемы — это наш бич. Характерен такой пример. В стране, как известно, бум высшего образования. Молодежь просто-таки рвется в вузы, но при этом лишь 30% выпускников идет работать по специальности. А правда в том, что многие несостоявшиеся инженеры, экономисты, учителя предпочитают работать крупье в игорных заведениях, консультантами в дорогих бутиках, секретарями в богатых офисах, охранниками частных структур и т.п. То есть там, где в силу деформаций нашей экономики заработки намного выше. Так, может, от этой печки и надо плясать? Выравняйте условия, избавьте молодежь от ощущения ущербности своего профессионального выбора, заинтересуйте ее. Дайте людям нормально зарабатывать, и они будут трудиться там, где это нужнее стране и обществу.

Я выступаю за то, чтобы в нашем обществе был высокий уровень трудовой нравственности. Чтобы нация была мобилизована на созидательный труд. Чтобы государство по-настоящему заботилось о подготовке трудовых ресурсов. Чтобы бизнес осознавал свою социальную ответственность. Ведь только то общество, в котором знают истинную цену труду и таланту, имеет будущее.

Социализм и бизнес

«Московская правда», 28 ноября 2007 года

Сегодня десятки миллионов граждан нашей страны связывают свое благополучие и надежды на лучшее будущее с предпринимательством. В большинстве своем это люди, которых крайне сложно назвать капиталистами. Работники успешных предприятий, фермеры и индивидуальные предприниматели, члены их семей — и пожилые, и молодежь, — которые стремятся реализовать свою энергию и творческий потенциал по собственной воле, а не по указке чиновника.

Памятуя историю нашей страны, многие из них с большой осторожностью относятся к самому слову социализм. Вполне понятен часто задаваемый вопрос: не выльется ли реализация социалистической программы, с которой выступает «Справедливая Россия», в повторение борьбы с частной инициативой, в новое разорение всей страны и ломку огромного количества человеческих судеб?

Считаю, что в свете исторического опыта России подобный исход сегодня невозможен, это было бы настоящим преступлением перед народом.

«Справедливая Россия» — это современная социал-демократическая партия, то есть партия трудового народа — всех, кто хочет работать и зарабатывать. Мы также выражаем интересы пенсионеров, трудившихся всю свою жизнь, молодежи, которой надо помочь встать на ноги.

Для трудящегося человека бизнес — не зло, подлежащее уничтожению, а работодатель, сфера выгодного инвестирования трудовых сбережений. А для миллиона предпринимателей — это еще и возможность эффективного приложения своего труда.

У работника и предпринимателя многие интересы расходятся, но многие и совпадают. И тот, и другой заинтересованы в том, чтобы именно в России развивалась экономика, создавались рабочие места, производились товары и услуги, способные конкурировать на мировом рынке в условиях современной глобальной экономики. Перефразируя известный афоризм об армии, можно сказать: кто не развивает национальный бизнес, тот будет платить бизнесу иностранному.

Мы требуем от предпринимателей социальной ответственности. Это касается не только оплаты и условий труда. Бизнес использует ресурсы всего общества — природные, экологические, человеческие. Некоторые из них кажутся как бы бесплатными, почти дарами природы. Но в развитых странах давно научились считать, во что обходятся защита окружающей среды и здоровье людей, система образования и подготовки кадров, пенсионное обеспечение, проведение семейной политики для воспроизводства населения и т.д. Все это бизнес должен компенсировать обществу налогами. Но эти налоги не должны подрывать бизнес.

Убежден, что реализация нашей социалистической программы создаст для развития предпринимательства в России гораздо более благоприятные условия, чем при бюрократическом капитализме, где предприниматель зависит от произвола чиновника.

Почему я так утверждаю? Во-первых, мы поддержим российское производство, особенно инновационное, чтобы оно стало конкурентоспособным. Средств для этого достаточно.

Во-вторых, пора, наконец, отделить власть от бизнеса, теперь уже на региональном и местном уровне, как это сделал Президент Владимир Путин на федеральном уровне. Судьба бизнеса должна зависеть от потребителя, а не от отношения к нему местной власти. Необходимо ужесточить ответственность чиновников за бюрократические проволочки и произвол в отношении предпринимателей.

Наконец, в-третьих, надо развивать не просто рыночную экономику, а систему свободного предпринимательства. Каждый, кто хочет начать собственное дело, должен иметь возможность беспрепятственно сделать это. На смену невнятной поддержке предпринимательства должна придти программа его развития — с ясными задачами, ресурсами и ответственностью чиновников за ее выполнение.

Мы — за конкуренцию и в политике, и в экономике. Только она дает людям реальное право выбора, обеспечивает ответственность и эффективность, а значит, и лучшую жизнь для граждан России. Социалисты и бизнес могут быть союзниками.

Новый социализм — шанс достойного будущего для всех

Из доклада на I Международном социалистическом форуме «Решение социальных проблем XXI века — социалистическая альтернатива», 28 ноября 2007 года

Уверен, России пора освобождаться от навязанного нам чувства вины за неудачу советского социализма, от идеологической зашоренности. Стране нужен новый проект общества будущего, который станет ответом на вызов времени.

К сожалению, текущие социологические опросы российской политической элиты показывают отсутствие у нее сколько-нибудь конкретного представления о будущем страны. Это настораживающий симптом.

Правда, российские либералы, да и не только они, постоянно твердят, что «социализм умер», что «никакого нового дыхания» у него нет и не будет. Однако идеи и ценности социализма продолжают будить общественную мысль Европы и Мира и остаются реальной альтернативой решения острейших проблем развития человечества. Хочется это кому-то или нет.

Социализм как альтернатива

Социализм был альтернативой капитализму на протяжении большей части XX века. Возможна ли другая альтернатива? Думаю, что нет. Даже после ухода с политической сцены советского социализма других альтернатив не нашлось. Может быть, что-то новое появится в результате сопротивления глобализму. Но, скорее всего, этим новым будет тот же социализм.

Умер не социализм, ушли в прошлое командная экономика, административный рынок, гипертрофия государственной собственности, уравнительное распределение, однопартийная политическая система, страх перед великими вождями. Провал советского социалистического проекта никак не должен служить причиной компрометации самой идеи.

Более того, критика капитализма с социалистических позиций сегодня актуальна как никогда. Социальная несправедливость, бедность, разрушение окружающей среды — это не случайные проявления мирового развития, все это неизбежные следствия планетарного рынка.

Возникают и новые проблемы, связанные с острыми противоречиями процесса глобализации, международным терроризмом, экологией, растущим антагонизмом между Севером и Югом, социальной беззащитностью мигрантов. Незримая рука глобального рынка все чаще превращается в железный кулак. Речь идет о жестком доминировании одних стран над другими.

Социальная политика правых партий, политика «сострадательного» либерализма обусловлена исключительно мотивами экономической целесообразности, стремлением откупиться. Поэтому социальная политика правых партий узкопрагматична и, как правило, приурочена к очередным выборам.

Сегодня многие страны Запада уже на пороге того, чтобы отказаться от концепции государства всеобщего благосостояния. Причем, заметьте, этот процесс начался почти сразу же после ухода советского социализма. Смогут ли европейские социалисты ответить на новые вызовы без ущерба для своей социальной модели, покажет время. Но, думаю, что они справятся, если их стремление построить справедливое, свободное и солидарное общество останется неизменным.

Недавно большинство левых партий Европы пересмотрели свои программы. Спектр идей «нового социализма» огромен. От «интегрирующей демократии» шведских социалистов, защищающих ценности традиционной социал-демократии, и «новой середины» в Германии, делающей ставку на равенство возможностей через образование, до «третьего пути» лейбористов Великобритании, прокладывающих дорогу между традиционной социал-демократией и неолиберализмом. Причем все это не умозрительные конструкции, а реальная практика.

Очень интересен опыт Латинской Америки. В истории этого континента никогда еще не было случая, чтобы левые правительства одновременно находились у власти в таком количестве стран.

И в российском общественном мнении популярность социалистической идеи нарастает. По опросам социологов, положительно к ней относятся уже более половины россиян. Причем вряд ли эти данные достаточно объективны. Ведь и те, кто «за», и те, кто «против», думают о советском социализме. А новые социалистические идеи часто просто неизвестны или подаются превратно.

Конечно, было бы заманчиво переписать для России какой-нибудь респектабельный европейский проект. Но это закончится таким же провалом, как бездумное заимствование либеральных идей. Наш опыт девяностых годов со всей очевидностью показал, что социально-экономический уклад нельзя выбрать, как товар в супермаркете. В условиях неразвитости рыночных отношений, слабости среднего класса, когда основной проблемой все еще является нищета значительной части населения, мы не можем работать по заданным «образцам».

Необходимо придать новый смысл именно российской социалистической идее, чтобы она была созвучна задачам XXI века, духовной традиции нашего народа, его культуре.

Бесспорно, мы не будем возвращаться назад к государственно-бюрократическому социализму, к неэффективной экономике. Надо смотреть только вперед. Социализм — это путь решения проблем современного человека! Что происходит с человеком? — вот главный критерий, по которому надо оценивать тот или иной экономический уклад.

Сейчас у нас идет активная подготовка к созданию при партии Экспертного института проблем современного социализма. Мы обязаны учесть все уроки истории, все ошибки и просчеты прошлого. Советское общество нужно, прежде всего, понять. Понять, где было искусственное и насильственное насаждение утопических конструкций, где — социокультурные особенности страны, где — большой замысел и великие достижения. Что оставить историкам, а что взять с собой в будущее.

Новый социализм как социально-экономическая перспектива

Многие полагают, что высокие пенсии, пособия для матерей, многодетных семей, инвалидов и безработных, качественная система образования и здравоохранения — это все и есть социализм. Но строительство социального государства отнюдь не исчерпывается расширением перечня социальных гарантий. Необходимо создать эффективную систему новых государственных и общественных институтов, решающих проблемы человека.

На некоторые из них я бы хотел обратить внимание.

Первое. «Новый социализм» — это перспективная социально-экономическая модель информационного общества, общества знаний, в котором образование становится базовым условием развития человека.

Это понимание основано на том факте, что наука и высокие технологии резко повышают значение нерыночной организации экономической жизни. К интеллектуальной собственности не всегда можно применить рыночные принципы. На рынке наука превращается в исследовательские проекты, для нужд отдельных заказчиков. Полное подчинение науки маркетинговым технологиям вредит обществу. Известны, к примеру, многочисленные случаи, когда продвижение новых лекарственных средств, увеличивая продажи и принося доходы бизнесу, наносили вред здоровью людей. Наука должна быть ответственна перед обществом, и это достигается не только рынком, но и взаимодействием науки с гражданскими институтами. Если знания, интеллектуальный продукт будут подчиняться только логике купли-продажи, человечество наживет больше проблем, чем сможет их решить.

Второе. У социализма есть еще одно название — это культура. С одной стороны, сама социалистическая идея неразрывно связана с культурой, с вековым стремлением людей к гармоничному мироустройству, к достойной и безопасной жизни. С другой стороны — культура антибуржуазна по своей природе, она не живет по законам бизнеса. Прекрасное не может быть измерено денежными единицами. На рынке искусство превращается в шоу-бизнес.

Третье. Социализм — это свобода и демократия. Но свобода без справедливости — это всегда свобода для немногих. Как и демократия вне справедливости остается не более чем общим лозунгом. Только там, где реализованы социальные права человека, он получает возможность в полной мере воспользоваться своими политическими правами и свободой в осуществлении своих жизненных планов.

Современное общество может развиваться только при широком и прямом участии граждан в общественной жизни и политике. Реальной демократией может быть только народовластие, связывающее воедино сотрудничество людей, их гражданскую активность и ответственность.

Четвертое. Большая часть стандартной критики социализма основана на убеждении, что социализм и рынок несовместимы.

Почему? Все современные социалистические концепции не отрицают рынок. Я хочу это подчеркнуть в связи с тем, что в России социализм слишком долго рассматривался не только как альтернатива капитализму, но и как антитеза ему, как отрицание рынка, частной собственности, конкуренции. Подобные архаичные трактовки до сих пор в ходу у КПРФ, идеологи которой так и не поняли, что социализм — это не отрицание, а синтез всего предшествующего опыта человечества.

«Новый социализм» не ликвидирует рынок, а перераспределяет власть над рынком — от олигархии к гражданскому обществу и государству — и тем самым устраняет вопиющие деформации рыночных отношений.

Регулирование рынка — это закономерный итог исторической эволюции товарно-денежных отношений.

Социалисты выступают лишь против вторжения рыночных отношений в области, далекие от экономики, ибо это дезорганизует общество, разрушает мораль и нравственность, делает борьбу с общественными пороками заведомо безуспешной. Само общество не может быть рыночным в принципе!

Вдумайтесь, ведь рыночные отношения между простым человеком и чиновником — это прямая коррупция! Не может быть рынка и в социальной сфере! Передача социальной сферы бизнесу — это путь в никуда.

Пятое. По этой же методологии надо оценивать и исторические судьбы частной собственности. «Новый социализм» — это разнообразие форм собственности, их эффективное взаимодействие. Любые ее формы, если они конкурентоспособны, имеют право на существование.

В современном социализме нет ни догматической интерпретации института частной собственности, ни славословия в адрес всеохватывающей национализации.

Обслуживание, торговля, обрабатывающая промышленность, значительная часть инноваций, сельское хозяйство, многое другое — это чисто рыночные сферы. Здесь нет необходимости в присутствии государства как собственника. Зачем возвращаться к экономике дефицита?

Но в инфраструктурных, добывающих и базовых отраслях, которые в большинстве своем являются естественными монополиями, в таких высокотехнологичных отраслях, как космическая, военная и авиационная промышленность — государственная собственность должна быть определяющей.

Под обобществлением большинство социалистов сегодня понимают не ликвидацию института частной собственности, а политическое регулирование права собственности, установление государственного контроля над тем, как она функционирует, и над распределением доходов. Иными словами, во главу угла своей экономической политики левые партии ставят правовые формы владения, распоряжения и пользования собственностью.

Шестое. Напомню, что исторически именно левые партии Европы поставили вопрос о защите окружающей среды.

19 ноября этого года в Лондоне я выступал на заседании Комиссии Социалистического интернационала по устойчивому развитию, центральной темой которого были вопросы экологии, изменения климата. Национальная экологическая политика, а в свете климатических изменений и национальная климатическая политика стали своеобразным политическим брендом европейских социалистических и социал-демократических партий. Причем это реальная политика, а не предвыборные обещания.

Седьмое. Социализм — это справедливость в распределении того, что создано обществом. Речь идет не о патернализме, не о подачках со стороны государства. Справедливость в распределении — это, прежде всего, социальные гарантии, бережное отношение к главному богатству страны, к человеку.

Наш социалистический выбор

Наш политический выбор в пользу нового социализма определяется и сугубо конкретными обстоятельствами, сложившимися в России начала XXI века.

Правые взгляды и либеральные убеждения — это не то, что сейчас нужно стране. «Достройка капитализма», как говорят об этом некоторые политики, обрекает наше общество на жесткое противостояние богатые — бедные, на догоняющее развитие, что, по сути, означает топтание на месте и потерю значительной части национального суверенитета. И чем раньше наше общество это поймет, тем меньше будут издержки на пути в будущее.

На российских просторах капитализму до некоей респектабельности еще лет двести шагать — не прошагать. Сейчас мы одновременно строим капитализм и реформируем его. Не успев утвердиться, новые российские либералы выродились в дряблый снобистско-тусовочный класс, под «руководством» которого наша страна неизбежно сползла бы в так называемый третий мир.

По моему глубокому убеждению, «новый социализм» — это наш шанс выйти на эффективный и самостоятельный путь развития.

Сегодня особенно разрушительное воздействие на наше общество оказывает социальное неравенство.

Последние исследования Института социально-экономических проблем народонаселения Российской Академии наук показали, что децильный коэффициент — разница между совокупным доходом 10% богатейшего населения и совокупным доходом 10% беднейшего населения — составляет более 30-кратную величину, в то время как «нормальным» считается цифра 10. Хуже того. На 100 рублей прироста валового регионального продукта в расчете на душу населения, бедные получают прирост доходов в 5 рублей, а богатые — в 200 рублей. Разница — в 40 раз. То есть социально-экономическая дифференциация населения углубляется.

Это так называемое «избыточное неравенство». Уровень пенсий, величина минимальной зарплаты, размер прожиточного минимума, уровень здравоохранения и многое другое просто позорят страну! Читая письма людей, убеждаешься в том, что нет ничего более актуального, чем социальная политика.

Главная угроза целостности России — не в происках врагов и не в текущих ошибках, а в социальном неравенстве и, как следствие, в отсутствии социальной солидарности.

При помощи одних лишь частных инвестиций в экономику, которые, как утверждают наши правые либералы, более эффективно обеспечивают экономический рост, мы стоящие перед страной задачи не решим.

В условиях избыточного неравенства и вызванного им угнетенного состояния людей, эффективность любых вложений в экономику крайне низка. Это касается и частных, и государственных инвестиций. Поэтому сокращение разрыва между богатыми и бедными, стабильный рост среднего класса являются первостепенной задачей государства.

Необходимо в корне изменить налоговую систему. Подоходный налог с единой налоговой ставкой в 13 %, единый социальный налог с понижающейся ставкой для больших доходов, некоторые другие налоги антисоциальны и разрушительны. Об этом идет речь уже много лет, но все остается по-прежнему.

Наша партия добьется введения прогрессивной шкалы подоходного налога, налога на роскошь и общей для всех ставки единого социального налога.

Но дело не только в этом.

Нам необходима такая система экономических институтов, которая обеспечила бы перевод доходов от сырьевого экспорта в экономику высоких технологий и в социальную сферу. Чистый рынок с этим не справится. Бизнес — не благотворительная организация. Нужна специальная государственная программа для реального технологического перевооружения страны. Создание государственных корпораций — только первый шаг. Если за этим шагом не последуют другие шаги, мы просто потеряем деньги.

В частности, одна из неотложных задач — преодоление сопротивления той части российской элиты, которая не заинтересована в структурной перестройке экспортно-сырьевой модели экономики, приносящей ей баснословные прибыли.

И, наконец.

Общество, распавшееся на богатых и бедных, раздираемое непримиримыми социальными противоречиями, несолидарное и безответственное, не имеет перспектив. Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди поворачиваются к социализму с его идеалами свободы, справедливости, солидарности, равенства и братства.

Наше общество сейчас не примет никаких форм радикализма, ведущих к очередной катастрофе. Но оно также не принимает бе-зальтернативности развития. И настойчиво требует реальной конкуренции политических взглядов и программ.

И мы — социалисты — предлагаем новую социалистическую перспективу для страны. Подчеркиваю, предлагаем не набор абстрактных конструкций, а реальную программу, которая стала бы основой национального согласия на пути в будущее.